Рука, кормящая тебя

Поезд прибыл в Нью-Йорк в первом часу ночи. Я ужасно устала, но спать не хотелось. Приехав домой, я сразу вышла в Интернет и стала искать информацию о гибели Сьюзен Рорк. Я читала все новости в хронологическом порядке.

Сьюзен Рорк было тридцать пять лет. Она служила в отделе анализа отчетов о происшествиях в бостонском полицейском управлении и раз в неделю работала волонтером в приюте для бездомных в Южном Бостоне. Сначала ее смерть сочли несчастным случаем. Мисс Рорк чинила неисправные оконные жалюзи в комнате на третьем этаже. Она как-то долго не возвращалась, и ее коллеги забеспокоились. Тело мисс Рорк обнаружили в переулке за зданием приюта. В полиции посчитали, что мисс Рорк выпала из окна и умерла от удара о землю. В более поздних статьях появились сообщения, что полиция расследует этот случай как возможное убийство. Они искали бездомного мужчину, который в тот день ночевал в приюте. По утверждению очевидцев, вечером у него вышла ссора с мисс Рорк. Мужчину нашли, допросили и отпустили, убедившись в его невиновности. Однако полиция все еще не исключает возможность убийства, расследование продолжается.

Потом я пошла на Facebook. Фотография на профиле Сьюзен была та же самая, какую мне показывал детектив: с одноглазым джек-рассел-терьером на коленях. Интересно, что стало с собакой. Я прокрутила посты Сьюзен за последние два-три месяца и нашла фотографию ее левой руки с растопыренными пальцами. На безымянном красовалось обручальное кольцо с бриллиантом. Само кольцо то ли платиновое, то ли из белого золота. Бриллиант старомодной огранки «маркиз» весом примерно в один карат. Комментарии под постом не поражали разнообразием: «Когда ты нас уже познакомишь со своим избранником?»

Я не поленилась подойти к комоду и достать из верхнего ящика маленькую кожаную коробочку, выложенную изнутри бархатом. В ней лежало кольцо, которое мне подарил Беннетт, – точно такое же, как у Сьюзен. У меня было сильное искушение выбросить его на помойку, но потом я подумала, что это – вещественное доказательство. Подтверждение, что я тоже вхожу в скорбный клуб обманутых женщин. Но если и меня, и Сьюзен одурачил один и тот же мужчина, то в нашем клубе есть еще одна женщина. Та, которая написала мне на Lovefraud, притворившись Сьюзен Рорк. Даже она подозревала, что она такая не одна. И если нас уже трое, то где гарантия, что нет четвертой? И пятой?

Я открыла Lovefraud и написала той, третьей, женщине:

Кто вы? Зачем выдаете себя за Сьюзен Рорк? Почему вы считаете, что человек, которого вы знали как «Питера», обманывал и других женщин? Я вам поверила и приехала на встречу, а там обнаружила, что Сьюзен Рорк, за которую вы себя выдаете, была убита полтора месяца назад. У меня есть информация о человеке, известном мне как «Беннетт», которая может быть вам интересна. Я ничего не выдумываю, не пытаюсь вас обмануть. Все очень серьезно. Не знаю, почему вы не захотели со мной встречаться, но если вы боитесь его, то бояться не надо. Надеюсь на скорый ответ.

Впервые за несколько недель мне страшно захотелось настоящей, здоровой пищи. Я прошла пару кварталов до гриль-бара «Чемпс». Они открываются в шесть утра. Как обычно, я оказалась единственной посетительницей без татуировок на руках и ногах. Бармен и официанты были приветливы и неизменно бодры. Я села в отдельной кабинке, под старой, пятидесятых годов, жестяной вывеской на стене, и заказала двойную порцию омлета с тофу и специями и жареные бананы. В кофе я положила настоящий тростниковый сахар. Когда я высматривала официанта, чтобы заказать второй кофе, увидела, как в бар вошел смутно знакомый мужчина в велосипедном шлеме. Я узнала его не сразу – только когда он снял шлем и я увидела его волосы. Маккензи, мой адвокат. Он был в футболке в пятнах от пота и черных велосипедных шортах.

Заглянув в мою тарелку, он сказал:

– Я очень расстроюсь, если это была последняя порция бананов.

– Вас угостить? – Я указала глазами на пустое сиденье напротив.

Он сел за мой столик в кабинке и, не глядя в меню, заказал то же, что и я. А пока дожидался заказа, ухватил с моей тарелки кусочек банана.

– Я, можно сказать, на них жил, когда работал в Пуэрто-Рико.

– А когда это было? – спросила я.

– Лет пятнадцать назад. Я представлял интересы коня на Вьекесе. Фермер, живший неподалеку от ядерного полигона, заметил, что его племенной жеребец больше не выполняет обязанностей производителя. Мы отсудили немалую сумму в пользу фермера и коня.

Я отсалютовала ему чашкой с кофе.