Рука, кормящая тебя

Я дочитала до того места, где с бездомного, арестованного по подозрению в убийстве Сьюзен Рорк, сняли все обвинения. После этого тон писем Беннетта резко переменился. Он тревожился, что полиция станет его разыскивать. Вместо того чтобы его ободрить и успокоить, Распутница просто не приняла его страхи всерьез. Она даже сменила тему беседы и принялась рассуждать о том, куда они поедут отдыхать на ближайшие праздники. Но Беннетт снова вернулся к тому, что его беспокоило. Его тревоги и страхи ее раздражали. В какой-то момент она написала: Да что ты как маленький! А потом я наткнулась на фразу, которую перечитала раз двадцать, выискивая сарказм. Но не нашла. Беннетт защищал меня перед ней: Морган очень добрая. Она никогда не будет обращаться со мной так, как ты.

Мне было стыдно за то, что эти слова мне польстили.

Распутница не проглотила наживку. Или, может быть, проглотила. Она написала Беннетту: Хочу, чтобы ты меня трахнул в ее постели. Завтра утром. Беннетт ответил: Она уходит из дома в 9 утра.

Больше писем от Распутницы не было. Последнее письмо было отправлено вечером накануне смерти Беннетта.

Мне нужно было выйти на улицу. Я не могла сидеть дома. Я надела пальто, схватила шапку, перчатки и шарф и пошла на прогулку – куда глаза глядят. Мне хотелось оказаться в толпе, хотелось видеть людей, о чьих ошибках я ничего не знаю. Среди незнакомцев, спешащих по своим делам, я себя чувствовала в безопасности. Я прошла мимо бассейна «Метрополитен», мимо проката велосипедов, мимо фреш-бара, где подавали свежевыжатые соки. Сок – это всегда кстати. Я зашла внутрь и взяла маленький стаканчик морковного сока. Полезные витамины.

Ближе к реке поднялся ветер, и стало заметно прохладнее. Я вышла на пирс, где обычно сидят рыбаки, но в тот день там не было ни души. Глаза слезились, студеный ветер обжигал лицо. Я совершенно окоченела, но это мне даже нравилось. Даже сознание, кажется, онемело, и меня трясло только от холода, а не от мыслей о том, что я сейчас узнала: тем самым утром, когда был убит Беннетт, Распутница приходила ко мне домой.

Может быть, это и спровоцировало собак? Сначала их заперли в ванной, и они слышали, как Беннетт и его женщина возились в моей постели? В такой ситуации я бы точно взбесилась. Меня бросило в жар. Я уже не ощущала холода; кровь как будто вскипела и разогрела меня изнутри. Я больше не чувствовала растерянности, на меня снизошло ясное, пронзительное понимание. Я даже не помню, когда я в последнее время так злилась. Обычно ярость меня ослепляет, но на этот раз все получилось наоборот. Гнев открыл мне глаза. Он как будто меня оживил – и прогнал страх. Я была рада этой пронзительной ясности, я не хотела, чтобы она потеряла резкость. Распутница была с Беннеттом в моей спальне, и, возможно, она натравила на него моих собак. Но как она это сделала? Почему?

* * *

Босс умер ночью. Утром мне позвонил Альфредо. Место для Тучки освободилось. Альфредо сказал, что он сейчас все подготовит и они смогут принять Тучку уже сегодня, после обеда.

Ну наконец-то хоть что-то хорошее. Я все же смогла защитить любимое существо, смогла обеспечить ей более или менее нормальную жизнь до тех пор, пока у меня не получится забрать ее домой. Мне хотелось плясать от радости, что моя собака будет жить там, где о ней станут заботиться с любовью.

Прежде чем звонить в прокат автомобилей, я позвонила Билли. Полгода мы пытались вытащить Тучку из муниципального приюта, и вот наконец это произошло. Я спросила, не хочет ли она поехать со мной, и она сказала, что сама нас отвезет. Билли хорошо подготовилась к поездке. Взяла большой термос с кофе и целый пакет пшеничных лепешек. И косточку из сухожилий для Тучки. Я, со своей стороны, взяла ветчину в нарезке.

– У нас получилось! – сказала она.

Она употребила множественное число – у нас, и это было справедливо. Без ее помощи я бы не справилась, о чем я ей и сказала. Она подняла руку, мол, дай пять, и я хлопнула ее ладонью по ладони. Я заметила, что ее рука и лицо такие же бледные, как у меня. Она ни капельки не загорела, хотя только что вернулась с островов в Карибском море. Насколько я знала Билли, она была не из тех, кто выходит на солнце в перчатках и шляпе. Да, я могла ошибаться, но на Карибском море невозможно не загореть, даже если ты бережешься и прячешься от прямых солнечных лучей.

– Ты совсем не загорела.

– Я ездила всего на два дня. У меня не было времени валяться на пляже.

– Они уже достроили новый приют? Ты встречалась с Лесли?

– Лесли не было на острове. Я забирала собак из старого приюта.

Но каждый раз, когда я приезжала забрать собак, Лесли, директор местного общества охраны животных, сам привозил их в аэропорт вместе со всеми необходимыми документами.