Рука Оберона

Я напряг свою волю, но он не шелохнулся и не ответил. Его Карта все еще функционировала, я ощущал его присутствие, я наблюдал через нее события, но не мог дотянуться до него. Камень явно действовал не только на его двигательные функции. Я снова взглянул на облака. Они все нарастали, они тянулись к луне. Казалось, что вскоре они закроют ее. Если я не смогу вытащить Бенедикта, как только свет будет полностью перекрыт, а город распадется, он упадет в море. Бранд! Если бы он осознал это, он мог бы воспользоваться Камнем, чтобы разогнать тучи. Но чтобы сделать это, ему пришлось бы выпустить Бенедикта. Я не думал, что он это сделает. И все же… Тучи, казалось, теперь ползли медленнее. Вся эта цепь рассуждений могла стать ненужной. Я вытащил карту Бранда и отложил ее в сторону.

— Ах, Бенедикт! — улыбнулся Бранд. — Какой толк от того, что ты наилучший из всех живых фехтовальщиков, если ты не можешь опустить руку, чтобы вынуть свой меч? Я тебе говорил, что ты дурак. Ты думал, что я добровольно приду на бойню? Тебе следовало добросовестно довериться страху, который ты, должно быть, почувствовал. Тебе следовало бы знать, что я не войду сюда беспомощным. Я говорил серьезно, когда сказал, что победить предстоит мне. Ты был хорошим противником, потому что ты самый лучший из всех. Я действительно желал бы, чтобы ты принял мое предложение. Но теперь это уже неважно. Меня нельзя остановить. Ни у кого нет шанса, а с твоим исчезновением дело пойдет намного легче.

Он сунул руку под плащ и достал оттуда кинжал.

— Приведи меня, Бенедикт! — заорал я.

Но мой крик был бесполезным, не было никакого отклика, никакой силы, чтобы доставить меня туда. Я схватил Карту Бранда, вспомнив свою битву с Эриком. Если я смогу ударить Бранда через его Карту, то я, может быть, сумею достаточно нарушить его сосредоточенность для того, чтобы освободился Бенедикт. Я обратил на Карту все свои силы, готовясь к массированной ментальной атаке. Но ничего не произошло. Путь был замерзшим и темным. Дело, очевидно, заключалось в том, что его сосредоточенность, его связь с Камнем были настолько полными, что я просто не мог дотянуться до него. Меня заблокировали на каждом повороте. Неожиданно Лестница надо мной стала бледнее, и я бросил быстрый взгляд на луну. Отросток кучевых облаков закрывал теперь часть ее поверхности. Проклятье! Я опять сосредоточился на Карте Бенедикта. Дело казалось медленным, но я восстановил контакт, указывающий, что где-то внутри всего этого столбняка Бенедикт все еще сохранял сознание. Бранд приблизился на шаг ближе и все еще ухмылялся над беспомощностью Бенедикта. Камень на тяжелой цепи горел ярким светом. Они стояли теперь, разделяемые, наверное, тремя шагами. Бранд поигрывал кинжалом.

— Да, Бенедикт, — цедил он сквозь зубы, — ты предпочел бы умереть в бою. С другой стороны, ты можешь рассматривать это как честь. В некотором смысле твоя смерть позволит родиться новому порядку.

На миг Лабиринт позади них померк. Но я не мог оторвать взгляда от них, чтобы посмотреть на луну. Там же, в тенях и мерцающем свете, спиной к Лабиринту, Бранд, казалось, ничего не заметил. Он сделал еще один шаг вперед.

— Но хватит возиться с ним, — заключил он. — Надо еще кое-что сделать, а ночь не становится длиннее.

Бранд шагнул поближе и опустил клинок.

— Спокойной ночи, милый принц, — попрощался он и двинулся на сближение с Бенедиктом.