Рука птицелова

Совершенно точно знал в эту минуту Антон, что Балда - командир части полковник Ушатников - переоценил свои дружеские банные отношения с Луженковым. Хотел он разом припугнуть всех сержантов учебки, - все, что положено, дескать, получите за каждый прокол и даже сверх того. Вот как эти двое. Их судьбу уже не мне решать, тут будет все, как прокурор скажет. Смотрите на них и учитесь. При этом рассчитывал Ушатников, что дальше разговоров прокурор не пойдет.

Вот в этот-то расчет и не верилось Антону. Баня по четвергам баней, а прокурорского хлеба не трожь, товарищ полковник.

Антон хорошо помнил недавний суд, проходивший в клубе части, когда для бойца из соседнего стройбата, укравшего пару сапог, затребовал Семен Петрович ни много ни мало - два с половиной года. Видимо, рассчитывал он полгода уступить судье, а двумя оставшимися наградить парня. Но что-то не сработало в судейском механизме. Не сложилось в тот момент, когда защитник зачитал акт о состоянии сапог рядового N. на момент кражи. Три роты рыдали от хохота, слушая этот акт. Пять отверстий неправильной формы насчитал адвокат на голенище правого сапога солдата и одно круглое диаметром в два сантиметра. Левый ни в чем не уступал правому. В итоге обязали парня выплатить сорок пять целковых в армейскую казну к легкому неудовольствию полковника Луженкова.

Неудовольствие это облеклось в десяток жалоб на судью, отправленных Димкой Ступаком, по приказу Луженкова, всем судейским начальникам. Мертвой хваткой держал свою добычу прокурор Филевского гарнизона, а потому не было веры у Антона в крепость банной дружбы Ушатникова и Луженкова. Ну, разве что очень старательно потрет Балда прокурорскую спину.

- Как там настроение у Ушатникова, товарищ капитан? - поинтересовался у Сойкина Царенко, когда машина въезжала во двор прокуратуры. Тоже, видно, шансы взвешивал всю дорогу, хоть и не подавал вида.

- Пусть тебя настроение Луженкова беспокоит, а Ушатников теперь ничего изменить не может. Что вам сейчас Луженков скажет, к тому и готовьтесь.

Антона прокурор затребовал к себе первым.

- Товарищ полковник, младший сержант Байкалов по вашему приказанию прибыл, - доложил Антон и только после этого посмотрел на Луженкова. Полковник сидел у стены за большим столом, составленным из нескольких буквой "Т". Лицо его огромным недожаренным блином выделялось на фоне грязно-синей стены. Антону показалось, что красные прокурорские щеки лежат на погонах.

"Ну и ряшка", - поразился он. В углу кабинета, на краю стула, пристроился Сойкин, держа в руках папку с бумагами. За спиной Антона хлопнула дверь, вошел Ступак.

- Ты теперь арестованный, вот так и докладывай. А то, что младший сержант, так это до поры. Садись, - прокурор кивнул на стул. Напротив Антона за печатной машинкой устроился Димка. Прокурор, не глядя на них, чуть обозначил шеей поворот в сторону Сойкина.

- Давай, капитан, что у тебя там? - Тот торопливо передал целую стопку бумаг, в которых узнал Антон объяснительные записки, писаные им и Царенко всем без разбора начальникам в части. Первой лежала самая короткая - в комитет комсомола батальона.

- Это что? - чуть откинувшись на стуле, негромко спросил Луженков.

- Это, товарищ полковник... - начал объяснять Сойкин.

- Я спрашиваю, почему он позволяет себе издеваться над вышестоящими организациями?! Написано не по форме! Даты не стоят! - Луженков, не читая, перелистал остальные объяснительные и раздраженно бросил их на стол. Он завелся сразу. Видно было, что не привык прокурор работать в спокойном состоянии, потому Антон решил помалкивать и не давать хотя бы свежей пищи для прокурорского гнева. Впрочем, тот в его помощи и не нуждался.

- Это серьезное преступление, и мы расследуем его по всем правилам. Прокурор взял со стола уголовный кодекс - Статья двести пятьдесят... у-у-гу... нарушение уставных правил несения внутренней службы м-м-м... до шести меся... вот! пункт "в". Если нарушение повлекло вредные последствия, предупреждение которых входило в обязанности данного лица, - лишением свободы до двух лет. Вредные последствия были - сержант ушел в самовольную отлучку. Вот так! Это твоя статья, младший сержант. - Луженков бросил уголовный кодекс на стол. - На этом мы с тобой расстанемся. Ненадолго. Расследование не затянется. Кто там следующий, капитан?

"Интересно, - думал Антон, сидя у окна в коридоре прокуратуры, - чем он будет пугать Царенко? О самоходе ни один уголовный кодекс не заикается, следовательно, наши пять суток - это все. Для Сереги - все. А для меня?"

То, что картина в итоге получалась вполне абсурдная, утешало его мало и не такое могут выдумать эти рыла, что Луженков, что Ушатников. Для них здравый смысл - понятие абстрактное и к повседневной жизни применимое слабо.

Однако в этой оценке Антон ошибся. Прокурор предложил Царенко примерить на себя пятилетний срок. Кража одежды, предназначенной солдатами к отправке домой. Каптер - соучастник.

- Он фантастику не пробовал писать? - спросил Антон Ступака, когда перед отъездом они курили на улице.

- Он ее сначала пишет, а потом воплощает.