Рука в перчатке

Дол отвела глаза от лица Джэнет впервые с тех пор, как вошла в комнату. Уперев локоть в колено и прижав согнутую в кулак ладонь к губам, позволила себе опустить ресницы. Все казалось правдоподобным, никаких противоречий. Дол мысленно вернулась ко времени, когда Джэнет описывала последовательность своих перемещений, оценила мизансцену на восточном склоне так, как сама ее представляла, — и не могла обнаружить ничего противоречивого или невероятного.

Наконец она выпрямилась:

— О'кей. Пока что придется мне это проглотить, переварю потом. Конечно, остается вопрос: почему вы спрятали перчатки? Я не собираюсь тянуть из вас душу по этому поводу. Если все, что вы мне тут рассказали, правда, есть только одна разумная причина.

Вы знали, кому они принадлежат. Это верно?

Джэнет крепко сцепила пальцы рук. Ее ответ был едва различим:

— Да.

Дол кивнула:

— Ясно. Когда вы их нашли, почему принесли перчатки в комнату и спрятали в ящик? Почему не вернули хозяину?

— Ну… казалось странным найти их в таком месте. — Джэнет откашлялась, но похоже было, что это не помогло. — Я подумала, что стоит пока оставить их у себя…

— Как сувенир? А потом, когда вы узнали, что случилось, и позже, когда у всех проверяли руки и речь зашла о перчатках, то пошли к себе наверх и осмотрели эту пару, искали следы порезов. Убедились, что в этих перчатках тянули проволоку, и решили защитить их хозяина от последствий его преступления. Хотя результатом его действий стало убийство вашего отца.

Так было дело?

— Нет, — пробормотала Джэнет. — Не так. Это преступление не имеет к нему никакого отношения.

Он его не совершал.

— Откуда вам это известно?

— Потому что он не делал этого. Вы сами знаете, что не совершал… Вы знаете… что ведь Мартин…

— Вы хотите сказать, что опознали их как перчатки Мартина?

— Да.

— Похоже, что так. Я читала ваши поэмы, и у меня есть глаза, особенно на то, что является очевидным. Я знаю, что Мартин — единственный мужчина, чьи перчатки вам захотелось положить в свой ящик, и уж точно только его вы хотели оградить от грозящей ему беды… любой ценой. Но все же, раз это его перчатки, почему вы так уверены, что Мартин не делал этого?

— Потому что он не стал бы убивать. — Джэнет стиснула пальцы. — Зачем ему убивать? Вы сами знаете, он не пошел бы на это. Кто-то взял его перчатки… воспользовался ими, чтобы его подставить.

— Как теория сойдет, — насупилась Джэнет. — Конечно, именно такую версию вы и должны были создать. Где-то в чем-то она даже годится. Хотя бы в том, что их мог кто-то использовать. Менее ясно, что кто-то хотел его подставить, ведь перчатки могли и не найти под этим мхом. — Ее глаза, устремленные на Джэнет, прищурились в раздумье. — Я знаю, вы странная девушка… Странная женщина. Когда вам стало известно, как использовали перчатки, почему вы не вернули их Мартину? Не рассказали ему, что нашли их, и не предоставили ему самому в этом разбираться?

— Я не могла… не могла это сделать. Это было бы для него ужасным ударом!

— Боже мой! Вы не хотели причинить ему боль.

Предпочли терзать себя, пока он в это время домогался другой, более богатой девушки! И вы не решились ему сказать? Просто пошли и запихнули перчатки в арбуз?

— Да.

— Но вы понимали, что, поступая так, возможно, сводите на нет попытки найти и наказать убийцу вашего отца?.. Нет, пожалуй, я должна забрать свои слова обратно… Что вы думали, это совершенно не мое дело. Хватит и того, как вы поступили.

Пора понять, что жизнь далека от поэзии, но я сомневаюсь, что вас интересует мое мнение.

Дол встала и подняла свой чемоданчик из свиной кожи, поставила его на стул, открыла. Потом подняла юбку, вытащила перчатки и поправила резинку на чулках. Затем выпрямилась, держа перчатки в руке.

— Вот они. Они бы вас не довели до добра. — Она засунула перчатки в чемоданчик и захлопнула крышку. — Теперь я спущусь вниз и отдам их Шервуду.

Постараюсь, чтобы вы остались в стороне, хотя эта история — просто находка для газет. А этот буйвол, Брисенден, вволю бы потешился, вытягивая из вас самые пикантные подробности вашей безответной страсти. А может, и нет? Остаюсь при своем мнении: вы глупышка.

Она подхватила чемоданчик и собралась идти. Сопрано Джэкет сорвалось на слишком высокой ноте:

— Но они найдут… вы сказали, мои отпечатки…

— Предоставьте это мне. Если смогу, я помогу вам. Если же не получится и они все-таки выйдут на вас, что же, затяните пояс потуже и готовьтесь стоять насмерть. Праматерь наша Ева, каких только глупостей не делают женщины? — Дол отворила дверь, неслышно вышла и закрыла ее за собой.

Внизу в холле ее чуть было не постигло еще одно — третье по счету — неблагоприятное обстоятельство, но она миновала его, даже не запнувшись. Этим обстоятельством оказался сержант Квил, который как раз в от момент, когда она появилась, беседовал со своим коллегой и при виде Дол с чемоданчиком решил, что вправе уделить ей немного времени и совместить полезное с приятным.