Руки кукловода

Но на этот раз звонок раздался снова, после того, как она уже окончательно проснулась и вспомнила о своей скучной свободе. Звонок прозвучал еще раз – вежливый, деликатный. Так не звонят участковые милиционеры, находящиеся при исполнении, так не звонят сотрудники энергосбыта или горгаза, исполненные чувства собственной значимости, так не звонят молодые люди до двадцати лет, уверенные в том, что весь мир им что-то должен и не торопится отдавать долги.

Так звонят вежливые соседки, заглянувшие за щепоткой соли или стаканом муки, так звонят работники кабельного телевидения, собирающие квартальную плату, так звонят сотрудники агентств по опросу общественного мнения – короче, так звонят люди, которым от тебя что-то нужно и которые поэтому становятся вежливыми.

Поняв характер звонка, Лика не стала торопиться: если надо – подождут. Она потянулась, встала с кровати, накинула на голое тело легкий домашний халатик, бросила взгляд в зеркало, пару раз прошлась щеткой по пышным, даже со сна красивым волосам, бросила взгляд на часы, весело удивилась тому, что проспала до часу дня, и только потом пошла к двери.

Посмотрев в глазок, увидела на площадке славную девушку, совсем еще девчонку, худенькую и миниатюрную, с чуть раскосыми карими глазами. Хотя девушка ей понравилась и не вызвала подозрений, Лика по привычке спросила сквозь дверь, что нужно. Девушка вежливым просительным тоном осведомилась, нельзя ли позвонить. Мол, она пришла к родственнице, живущей выше этажом, а той не оказалось дома, и, как назло, мобильник по непонятной причине отключился. Девушка показала в глазок маленький «сименсовский» аппарат, точно такой же, какой лежал в сумочке у самой Лики, и это вызвало почему-то особенное доверие и почти родственную симпатию к незнакомке, а та продолжала вежливо и убедительно говорить, что пробовала звонить в другие двери, но нигде никто не отозвался, и вот только здесь…

Лика повернула ручку дорогого израильского замка и открыла незнакомке дверь.

Дверь отдела распахнулась, и на пороге появился невысокий длинноволосый парнишка лет восемнадцати.

– Петухова здесь работает? – спросил он неуверенным ломающимся баском.

– Ну я Петухова, – представилась я с насмешливым смирением, – а в чем я провинилась?

– Ни в чем, – парнишка достал из наплечной сумки небольшой аккуратный сверток в красивой подарочной бумаге, – доставка подарков! Вот здесь распишитесь, пожалуйста!

Он протянул мне сверток и разграфленный лист с фамилиями и подписями. Я машинально расписалась напротив своей фамилии и спросила:

– А от кого это мне подарок?

– Не имею права, – лаконично ответил курьер и моментально ретировался.

– Сашунчик! – подал голос из угла Кап Капыч. – Не открывай посылку, вдруг там бомба!

– Да Бог с ней! – Я надорвала упаковку. – Все равно нет в жизни счастья.

В пакете оказалась не бомба, а магнитофонная кассета. Я вставила ее в маленький диктофон и нажала кнопку.

– Березкин слушает! – раздался из динамика сухой нервный голос.

Дослушав запись до конца, я огляделась по сторонам в поисках воды: горло пересохло от. волнения. Такого просто не может быть! Березкин, тот самый Березкин, чья подпись стояла на опубликованных мной документах, виновен в убийстве своего коллеги Антонова! По крайней мере, его напрямую в этом обвиняет Лика, как я помнила по публикациям, любовница убитого, от которой Антонов вышел за несколько минут до смерти! Это очень многое объясняет! Но одновременно порождает новые вопросы. Например, такой вопрос: зачем мне прислали эту кассету, если Лика, судя по всему, собиралась шантажировать Березкина? Ведь записать разговор, скорее всего, могла именно она… Может быть, Березкин отказался платить, и разозленная женщина решила отомстить убийце своего любовника? А может быть, это вообще подделка?

Ответить на все эти вопросы могла только сама Лика. Я помнила, что Антонов был убит возле дома своей любовницы. Безответный Кап Капыч, не задавая лишних вопросов, влез в компьютерную базу данных, и через десять минут искомый адрес был у меня в руках.

Я не хотела звонить Лике по телефону – разговор предстоял слишком серьезный.

Возле Ликиного подъезда меня ожидала вполне предсказуемая, но тем не менее вполне досадная преграда: дверь была закрыта на кодовый замок. Конечно, только с моим природным легкомыслием можно было ожидать, что любовница такого туза, как Антонов, живет в «хрущевке» с оторванной дверью. Преграда не отбила у меня решимости идти до конца. Я открыла сумочку и рылась в ней, делая вид, что ищу записную книжку, надеясь втереться в доверие к кому-нибудь из жильцов. Однако все получилось еще проще: из подъезда выскочил длинноволосый мальчишка лет шестнадцати, скользнул по мне пустым взглядом – в его глазах я была ровесницей фараона Тутанхамона – и побежал по своим до одурения важным делам.

Я придержала дверь, чтобы не дать ей захлопнуться, и проникла в парадную.

На лестнице я столкнулась с симпатичной молодой девушкой – худощавая, миниатюрная, с немного смуглым лицом и красивыми, слегка раскосыми глазами, она показалась мне смутно знакомой.