Руки моей не отпускай

В том, что вот уж неделю преследует Асю взгляд густо-синих, темных глаз? В том, что она постоянно, к месту и не к месту вспоминает незнакомого мужчину, шепчущего в лихорадочном бреду: «Нашлась, родная… вот и нашлась», – и от воспоминания его голоса, произнесшего эти слова слабым, пересиливающим болезнь, иссушенным горлом, у нее мурашки бегут по спине и становится как-то жарко и маетно.

В этом признаваться?

Или в том, что не дают ей покоя мысли о хозяине чудесного дома в стиле старинной русской усадьбы с колоннами на парадном крыльце. Дома, в котором царит поразительная домашность, продуманная уютность каждого уголка и каждой мелочи, до ощущения детской сказочной защищенности, праздничности и радости. Дома, стоявшего на большом участке в окружении величественных корабельных сосен, словно охраняющих его обитателей.

«И? – спрашивала себя Ася. – Дальше-то что?»

Куда это все? К чему? К чему эти трепетания душевные? И бывает ли так, чтобы испытывать нечто странное, необъяснимое, волнующее к совершенно незнакомому чужому человеку? И каков логический конец этих волнений и маеты? И есть ли вообще какой-то реальный смысл всем этим дребезжаниям душевным?

И одергивала себя – вот именно, что никуда, ни к чему и ничего дальше. А уж про итог, так и вообще смешно.

Смешно не смешно, но на следующий день после возвращения в Москву из Снегирей, уже находясь в командировке, Ася обзвонила все больницы райцентра в поисках поступившего пациента, которого там не нашлось. И догадалась искать его в областном центре, где он и оказался в первой же больнице, куда дозвонилась. Ей назвали точный, установленный диагноз и бодро сообщили, что состояние стабильно тяжелое, но динамика положительная.

Ну и слава богу, сказала тогда про себя Ася, оставив больного Ярославцева с его положительной динамикой в покое.

И уж разумеется, не Семену рассказывать о таких своих переживаниях – он теперь не ее человек, хоть и друг, но не близкий, который идет своим путем и живет свою, отдельную от нее, жизнь.

И именно в этот момент, на этой мысли Асю догнало в полной, бескомпромиссной и окончательной мере осознание и понимание, что на самом деле, вот прямо сейчас и навсегда, закончилась их с Семеном совместная история.

И ее накрыло чувством облегчения и освобождения, сдобренным некой досадой и грустью по прошедшим, не самым плохим годам, по закончившемуся большому и важному этапу ее жизни, что от переизбытка силы этих чувств и эмоций у нее навернулись слезы на глаза.

«Все! – сказала она себе. – Все!»

Эта страница перевернута, идем дальше.

«Спасибо бурану снежному и тебе, Василий Степанович, за то, что встреча с тобой помогла разобраться в самой себе, за то, что подтолкнул поставить эту последнюю точку. Может, для этого и свела нас судьба. И именно в этом и была твоя историческая роль и миссия в моей жизни. Такая вот важная и судьбоносная, – и вздохнула с грустной облегченностью и подумала с нажимом, убеждая себя и прощаясь со всеми непонятками, недоумениями и странностями: – Только для этого».

Ну, что там думает про их встречу, знакомство и расставание Ася Волховская, Василий не предполагал, зато он совершенно четко знал, что намерен с ней встретиться в ближайшее время.

Проблема решалась гораздо проще и элегантней, чем могла бы решиться при столь непростом раскладе. На первый-то взгляд встретиться с Асей Волховской для дружеской беседы какому-то товарищу с улицы, пусть и не самому рядовому, но все же не министру и академику и, упаси господь, не депутату, вообще казалось делом безнадежным. Но кому как, а Ярославцев был совершенно уверен, что удостоиться этой аудиенции ему удастся, пусть и со сложностями, и понадобится какое-то время, но отступать от задуманного он не мыслил и, значит, поставленной цели добьется непременно.

Но получилось все достаточно банально и просто, как часто бывает, когда берешься за решение, казалось бы, невыполнимой задачи, а по ходу ее воплощения вдруг все складывается на удивление быстро и ладно.

Так уладилось и с устройством их встречи, по принципу довольно спорного утверждения о «законе пяти рукопожатий». Этот закон утверждает, что любой человек на Земле знаком с другим человеком через пять рукопожатий. То есть ты знаешь одного человека, тот знает еще одного, которого ты уже не знаешь, тот следующего и так далее, а пятый в этой цепочке жмет руку тому человеку, который тебе казался совершенно недосягаемым.

Как-то так.

Василий считал эту теорию, без сомнения, оригинальной и интересной, но все же весьма сомнительной и недоказанной, хоть в чем-то и назидательной, и склонялся к тому, что лучше все же иметь достойные знакомства и связи, чтобы через их «рукопожатия» добраться до нужного человека.

И, как говорят в Одессе, «их таки у нас есть!»