Руки прочь от магии! (СИ)

Джем извлекла небольшой блокнот в твердой, голубой обложке, раскрыла его где-то на последней странице и вручила Кайлу, не забыв и про карандаш. Отличница — она везде отличница, у нее даже канцелярия под конец года выглядит как новенькая. Здоровяк еще не успел даже занести карандаш для письма, а мы уже склонились над блокнотом, с нетерпением ожидая, когда там появятся слова. Кайл неловко пошевелил плечами.

— Это выглядит глупо, — прошептал он и тут же получил по губам ладонью от Джем.

Я успел быстро переглянуться с ней, а в следующий миг уже внимательно следил за нервными движениями Кайловой руки. Карандаш тихо скрипел, и на бумаге оставалась графитная пыль. Неуклюжие буквы расползались по странице, выстраиваясь в самые нелепые предложения, которые мне когда-либо доводилось видеть.

«Эйты повсюду в городе. Они что-то ищут. У них опять сдвиг.»

Едва карандаш остановился, поставив точку, Джем тут же вырвала у Кайла из рук блокнот и со злостью уставилась на страницу. Она открыла рот, собираясь что-то сказать, но потом опомнилась, схватила карандаш, прежде чем Кайл по привычке не начал его грызть, и быстро начала что-то царапать, нахмурившись, поджав нижнюю губу и стремясь передать свою злость и бумаге. Мне показалось, что еще чуть-чуть, и весь блокнот вспыхнет пламенем. У меня было бы именно так.

«Что в этом такого?! У них и так постоянно сдвиги!»

Она снова перекинула блокнот нам, с окончательно испорченным настроением откинула голову на спинку сиденья и забросила ноги на место перед собой. Я снова и снова перечитывал короткое сообщение Кайла, силясь понять то, что не смог понять он. Что потеряли эйты? И почему его мамаша так решила? Что значит сдвиг? У них опять обострилась паранойя? Стоило мне задать один вопрос, как следом появлялись и второй, и третий, но ни одного ответа.

Я с досадой пнул ножку стула перед собой. Ну почему со мной всё всегда идет наперекосяк? Стоит мне где-нибудь появиться, как там обязательно что-нибудь случается, и это выходит боком только мне! Почему я просто не могу жить нормально, как остальные нормальные люди?

Потому что ты ненормальный, кугалунг.

— Что бы там ни стряслось, тебя точно не выпустят обратно, — едва слышно произнес Кайл, поглядывая на меня.

У меня сжало горло от волнения и злости. Он прав. Шансов и так было мало, а теперь совершенно ясно, что от эйтов не дождешься здравых решений. И это лишь подтвердило мою идею — всё указывало на это! Нужно бежать.

Друзья, знавшие меня не первый год, отчетливо поняли, о чем я думаю. Кайл нахмурился и опустил взгляд, а Джем предостерегающе шикнула:

— Выброси у себя это из мыслей. Хотя бы до завтрашнего дня.

— А что изменится завтра? — меня серьезно достало, что они обращаются со мной, как с ребенком. Я поднялся на ноги и потянулся, разминая мышцы. — А может лучше послезавтра, а? Там, глядишь, они не захотят ждать и сами завалятся сюда. Вот тогда-то и будет самое время, верно, Уко…

— Хэл!

Все-таки настоящие имена имеют невиданную силу — я тут же заткнулся, но больше из-за привычного страха, что кто-то еще мог услышать, что сказала Джем. А она останавливаться не собиралась:

— Ты не можешь принимать такие решения вот так просто! Только потому, что тебе только что ударила эта идея в голову! На тебя ругаются, стоит тебе неожиданно изменить тактику в баскетболе, а жизнь так нянчиться с тобой не будет. Если собираешься что-то делать, то сначала обдумай. И не один раз.

Вроде мы с ней ровесники, а бывает зануднее любой бабки. Я раздраженно отмахнулся от нее и повернулся, чтобы уйти. Хватит с меня этих нравоучительных разговоров. Кажется, не нужно было друзьям вообще ничего говорить — просто уйти от них по-тихому и все.

— Встретимся за ужином? — с надеждой спросил меня на прощание Кайл, наивно верящий, что за едой можно решить любые неприятные вопросы.

— Я не голоден, — буркнул я в ответ, уже пробираясь между рядами сидений прочь.

Кожу под браслетами-барьерами жгло как от крапивы.

Я не хотел думать о том, что это могла быть моя последняя встреча, последний разговор с Кайлом и Джем. Нет, разумеется, я еще непременно увижу их, что бы я там не придумал. Но, тем не менее, этот страх присутствовал в моем незавидном арсенале мыслей. Я ни за что не хотел бы этого.

Но и думать целую вечность вместо того чтобы действовать я тоже не собирался. Я ненавидел что-то обдумывать и по сто раз проверять свои решения — так было в письменных тестах, так было в игре, так было и в жизни. Не всегда это приводило к успеху, но колебаться, рассматривать другие решения было для меня хуже пытки. Если я решил действовать так, то это неспроста, я почувствовал, что так должно быть, и это определенно правильный ответ! А то, что с этим не согласны окружающие — не мои проблемы.