Руки (СИ)

— Да, одно из твоих. Люди, конечно, предпочитают какой-то один способ получить удовольствия, так как просто жизни не хватит удовлетворить себя по всем фронтам, но обычно есть ещё добавочное удовольствие, которое активируется в случае недостачи основного. Есть ещё определённое удовольствие от социальных связей, от дружбы, доверия. От защиты своих и возможности быть защищённым. От принадлежности к определённой группе. Когда знаешь, что ты не один, когда твои действия кому-то нужны, когда приносят пользу…

Кабуто кротко вздохнул.

— Это всё инстинкты, удовлетворив которые, мы сами получаем удовольствие. Исследовательский, доминантный и социальный инстинкты, если обозвать их для краткости. Есть действия, которые удовлетворяют сразу два инстинкта — например, тактики боя, которые подразумевают манипулирование противником. Это одновременно и победа, и победа разума. Результат познания. Секс — это одновременно и социальное взаимодействие, и получение чисто физического удовольствия после напряжения — что является активатором инстинкта доминирования. Победить врага и защитить свою землю — тоже социально-доминантная комбинация инстинктов.

— А социально-исследовательская?.. — уточнил Якуши.

— Это создавать что-то новое, полезное для окружающих, — Орочимару вздохнул. — Это хорошо работает с музыкой, книгами… а вот пользу исследований часто недооценивают. Наоборот, чаще утверждают, что это не надо, не надо ничего нового, и так все хорошо жили… Редкое удовольствие, скажем так. В идеале все три инстинкта должны быть удовлетворены, но это, мягко говоря, сложно… Чаще у людей вообще не остаётся никакого удовольствия от жизни.

***Однако не всегда привычка всё разбирать по косточкам бывает плоха. Пока Кабуто разминал его мышцы с медчакрой, Орочимару заметил, что его нынешнее тело жрёт эту медчакру, как не в себя. Что странно, ведь никаких явных повреждений у Учихи не было — зрение уже направили, пневмонию вылечили, массу тела до здоровой подняли. То есть никаких поводов жрать медчакру у организма не было.

Но организм её потреблял в неприличных количествах. Самому Орочимару удавалось вызвать Шосен лишь секунд на десять, дальше техника просто съедалась телом. Теория противоречила фактам, а значит, где-то теория неверна, и Итачи ещё нужно что-то лечить.

Поэтому Змей решил поставить себе печать регенерации.

Вообще, печать, которая лечила бы шиноби сама, без участия ирьёнина, была тем ещё бредом. Позволить себе её могли разве что Узумаки, джинчурики или другие шиноби, сравнимые с ними по объёмам чакры. Только знаете, в чём прикол? Достигая таких объёмов, чакра начинала сама идти на регенерацию, безо всякого фуин.

Орочимару уже думал над этим, когда создавал Проклятую печать. Так же как джуин преобразовывал чакру носителя так, чтобы она могла впитывать частички сенчакры, можно было сделать так, чтобы печать преобразовывала чакру носителя в ирьён. Но без направляющей руки медика медчакра бы расходовалась слишком нерационально, что требовало бы увеличивать её количество опять-таки до объёмов джинчурики. Сенчакра с регенерацией справлялась и безо всяких надстроек.

Но сейчас ситуация была другая. Медчакра требовалась в больших количествах, но ненаправленно и не в бою. А значит, создание подобной печати было оправдано. Примерно на десять процентов от личного очага Орочимару должно было быть достаточно…

По предварительным расчётам. Однако получилось, что организм так рьяно съедал медчакру, что он сожрал саму печать, оставив лишь пару бесполезных в одиночку элементов. Змей похмыкал и пошёл ставить себе печать накопительного типа, задействовав Карин как медика, обладающего наибольшим резервом.

Девушка безумно обрадовалась возможности помочь Орочимару-сама лично, а после трёх сеансов, выпивших её почти досуха, стала радоваться ещё больше. Неисповедимая женская логика. Но в конце концов Змею всё-таки удалось добиться минимального равновесия, чтобы иметь возможность самому использовать медицинские техники.

— Ты не расстраивайся, — заявил Орочимару Итачи во время их внутреннего чаепития. — Такое постоянно происходит. С каждым телом возникали какие-либо проблемы, если, конечно, это был не насильный захват с полной переработкой под себя.

— Проблемное у тебя бессмертие, — нейтрально повторил свой давний тезис старший Учиха.

— А у тебя додзюцу проблемное. И что, отказываться, что ли?.. Кроме того, мне безумно интересно, на что же всё-таки тратится эта медчакра. Возможно, она лечит какие-то микроповреждения от достаточно ядовитого Сусаноо?

— Сусаноо не ядовит, — вяло возразил Итачи.

— Ага, то-то от него ощущения такие приятные, — соглашался Змей.

Вытащить Итачи на взаимодействие с каждым днём становилось всё сложнее. Орочимару даже устраивал ежедневные чаепития, при котором они могли обговорить ежедневные новости, но Учиха в разговоре участвовал мало. Пил чай — да. Сидел на берегу озера — да.

И молчал.

Единственное, что его как-то шевелило, это тренировки Саске. И то, он большую часть времени наблюдал, потому что уроки изменили своё направление.