Рукой подать

Грейс в очередной раз проявила полное безразличие к его выпадам. Слегка наклонив голову, она спросила:

— Что натворил, колись?

Тео не хотелось отвечать. Он сомкнул губы и, отрицательно мотнув головой, прикусил щеку изнутри. Выждал минуту, но сестра, кажется, никуда не собиралась уходить. Еще одна минута в полном молчании. Ну почему, почему она всегда так поступает?! Из последних сил сдерживая раздражение, Тео потер бровь кончиком указательного пальца и тихо проговорил:

— Я попросил её не уезжать, ну или хотя бы потом вернуться.

— Неплохо, — лицо Грейс вытянулось, — а она?

— А ей это неинтересно, — уголки его губ непроизвольно дёрнулись в ехидной улыбке.

— Враньё, — безапелляционно заключила сестра, махнув рукой.

— И давно ты читаешь мысли малознакомых людей? — Тео не скрывал скепсиса, — Или уже успела сделать расклад таро? Прочла гороскоп?

— Не нужно увлекаться эзотерикой, чтобы понять, что она по уши втрескалась в тебя, а ты щёлкаешь клювом, как последний, — она сделала паузу, будто подбирая подходящее слово, — чудак.

— Грейс, — кажется, в его голосе сейчас прозвучала вся усталость этого мира, — это всё сейчас очень не к месту. Я не нуждаюсь в твоей интервенции.

— Скажи ей всё, как есть, не понимаю, чего ты мучаешься как малолетка, — не унималась сестра.

— Считай, сказал. Ещё раз, Грейси, услышь меня, ей это не нужно. Завтра такси в девять тридцать и прости, прощай, — Тео больше не хотелось участвовать в этом обсуждении, он поднялся с дивана и направился к кухонному гарнитуру.

— Подожди, ты что, признался ей?! — кошачьи глаза Грейс, кажется, стали ещё больше, — И?! Она прямо так и сказала «Мне это неинтересно»?!

— Спокойной ночи, — он схватил с кухонной стойки планшет и, больше не глядя на сестру, направился в спальню.

Закрыл дверь на щеколду, выдохнул. Какой же поганый вечер! Хуже будет только утром. Завтра, проводив Олив, Грейс и Мейви уедут в тур, а это значит, что можно будет достать бутылку Bushmills (*от авт. известная марка ирландского виски) и утопить на её дне все свои несбывшиеся надежды.

* * *

Этой ночью Олив так и не сумела заснуть. В районе пяти утра она встала с постели и, раскрыв чемодан, принялась складывать в него одежду из шкафа. В самом углу гардероба обнаружилась сумка на магнитном замке, и Олив, переложив в неё вещи, спрятала купленную в Трастевере плетенку в чемодан. Вздохнула, смахнула с глаз очередную порцию слез и упрямо продолжила сборы. Ближе к восьми утра сквозь ставни начал пробиваться солнечный свет, но Олив не нашла в себе сил их распахнуть. Мрачная обстановка пустой комнаты теперь идеально отражала её внутреннее состояние. Ч и т а й н а К н и г о е д. н е т

Как только за Тео закрылась дверь, она осознала, что натворила. Не дав и шанса. Не допустив в своей бездарной, бестолковой голове, что, возможно, причиняет ему страшную боль, только основываясь на неудачном опыте своей идиотской жизни. Жалкая. Жалкая и глупая. В моменте ей ведь казалось, что так она выбирает себя, но вот утро постепенно наползло на город, и Олив окончательно утратила всякую способность сдерживать слезы. Выбор себя не должен заканчиваться глухой болью в грудной клетке. Он должен быть про гармонию со своим решением, а не страданиями от него. Но плёнку уже не отмотать назад, и потому впереди её ждёт Лондон и очередные бессонные ночи со слезами в подушку, ведь днём ей нужно приводить дела в порядок и заниматься их с Тео работой на студии.

— Блеск, Олив, как всегда полный блеск, — обратилась она к себе вслух, и звук собственного голоса отозвался гулким эхом в пустой квартире.

Бен приехал ближе к девяти часам, когда до прибытия машины оставалось совсем немного. Олив сидела на диванчике в гостиной и невидящим взглядом «смотрела» какое-то музыкально-комедийное шоу. Сосредоточиться на вакханалии, происходящей на экране, ей не позволял внутренний монолог, громкость которого шла по нарастающей.

— Ого, ты уже на чемоданах, — не без удивлённой улыбки воскликнул Бенни, но увидев отсутствующее выражение на лице кузины, моментально нахмурился, — Так, что случилось?

— Всё в порядке. Просто уже скучаю по Риму, — выдала Олив заранее придуманный ответ.

— Оу, ну-у, — он почесал в затылке, — твой опыт знакомства с ним был слишком положительным. Зато возвращаешься в Лондон с новой работой и можешь заняться интересным делом. Разве не круто?

— Да-а, — Олив постаралась не выдать своё безразличие к его слова, втайне надеясь, что ответила впопад, — Я заварю нам чаю, — она поднялась с места и проплыла на кухню, мимоходом нажав на кнопку чайника.

— Как Тео воспринял твоё решение уехать? — спросил кузен осторожно.

— Это неважно. Теперь мы коллеги и продолжать всё это было бы неэтично. Что он думает на этот счёт не должно меня волновать.

Какую же чушь приходится нести, чтобы не утратить лицо.

— Нда… — протянул Бен и взглянул на часы, — Ну тогда выпьем чаю и я спущу чемоданы вниз.

— Как там пригород Милана? — желая сменить тему, спросила Олив.

Бен в ответ протяжно вздохнул: