Рукопись Ченселора

Канун Рождества О’Брайен встретил на грани нервного истощения. Его жена и дети находились менее чем в двух часах пути, но с таким же успехом они могли находиться и на краю света. Все равно он не мог послать им ни слова утешения, ни слова надежды. Оставалась лишь боль разлуки. Питер наблюдал, как борется О’Брайен со своими страхами, видел, как тяготит его чувство вины и одиночество, и думал о том, что в один прекрасный день его очередной литературный герой будет говорить те же слова и испытывать те же чувства. Он наблюдал, как человек, снедаемый страхом, поневоле обретал мужество, как сердце его разрывалось на части, и это трогало и возмущало Питера. Судьба свела профессионала и дилетантов. Теперь все зависело от них самих, от их расторопности и умения. Больше не на кого рассчитывать. Даже Элисон нельзя было сбрасывать со счетов, поскольку они нуждались в ней. Вместе они должны разгадать тайну Часона, иначе насилие и террор будут продолжаться. Но в ходе поисков разгадки их могли убить, и подобная перспектива представлялась им ужасающей несправедливостью.

Рождество для них оказалось печальным. Они сняли номер на втором этаже, который управляющий мотелем называл «южным люксом». Номер состоял из двух комнат. Их окна были расположены по торцевой части здания, откуда хорошо просматривались пляж и вход в мотель. В люксе имелись спальня, гостиная с диваном-кроватью и небольшая кухня.

Они решили на время затаиться, понимая, что это необходимо. Радио и телевизор были постоянно включены, чтобы случайно не пропустить новости, какой-нибудь намек на то, что в сотне миль отсюда, в Вашингтоне, кто-то решил подтвердить факт их исчезновения. Они покупали газеты в автомате, который стоял в вестибюле мотеля, и внимательно просматривали их. Одна заметка привлекла их внимание.

«Сент-Майклз, штат Мэриленд. В результате неисправности газовой топки произошел взрыв, который причинил значительный ущерб пригородному дому, расположенному в этом чудесном уголке на берегу Чесапикского залива. К счастью, в момент взрыва в доме никого не было. Владельцы, мистер и миссис Ченселор-О’Брайен, находятся за границей. Предпринимаются попытки связаться с ними».

— Что бы это значило? — спросил Питер.

— Они дают нам понять, что располагают доказательствами нашего пребывания там, — пояснил О’Брайен. — Ловкачи, да и только.

— Как они могли узнать?

— Очень просто: по отпечаткам пальцев. Вы были на военной службе, а отпечатки моих пальцев имеются во многих отчетных материалах.

— Но они не знают об Элисон. — Ченселор почувствовал облегчение, однако О’Брайен быстро опроверг его заблуждение:

— Боюсь, что знают. Поэтому они и напечатали «мистер и миссис».

— А мне наплевать! — рассердилась Элисон. — Пусть знают. Они думают, что могут нагнать страх на любого, стоит им только пожелать. Но меня они не запугают. Мне есть что сказать!

— И им есть что сказать, — мягко возразил О’Брайен, подходя к окну, из которого открывался вид на пляж и океан. — Полагаю, руководствуясь интересами национальной безопасности, они предоставят вам возможность выбора: или вы будете молчать обо всем, что видели и слышали, или они разоблачат деятельность вашей матери, которой она занималась двадцать два года назад и о которой стало известно совсем недавно. Деятельность, приведшую к гибели сотен американцев. Это неизбежно вызовет вопросы и о вашем отце.

— О Макнайфе? — холодно уточнил Питер. — Убийца из Часона?

О’Брайен отвернулся от окна.

— Это звучит слишком двусмысленно. Скорее всего, его назовут предателем из Часона, жена которого, став двадцать два года назад наркоманкой, служила врагам подстилкой и виновна в гибели многих американских солдат.

— Они не осмелятся! — закричала Элисон.

— Подобные обвинения кажутся притянутыми за уши, — заметил Ченселор. — В данном случае они затеяли бы игру с огнем. Как бы им самим не обжечься!

— Разоблачения такого рода, — начал О’Брайен со спокойной уверенностью, которая, по мнению Питера, была отличительной чертой его характера, — всегда крайне драматичны. Их помещают на первых полосах газет. Какие бы опровержения потом ни появились, они не будут казаться убедительными. Моральный ущерб будет нанесен, и устранить его последствия вряд ли удастся.

— Я не верю, не хочу верить этому, — нервно сказала Элисон.

— Поверьте мне на слово. Эта история из досье Гувера.

— В таком случае давайте добудем досье. — Питер свернул газету. — Начнем с Джейкоба Дрейфуса.

— Это Кристофер, не так ли? — спросила Элисон.

— Да.

— Это имя ему подходит, — сказала она, поворачиваясь к О’Брайену. — Я не верю, чтобы нельзя было обратиться к кому-нибудь за помощью.

— Есть один сенатор, — вспомнил Питер. — Мы можем пойти к нему.