Рукопись из тайной комнаты. Книга первая

Получив благословение родных, Густа, не испытывавшая более угрызений совести, позволила себе любить. Каждое утро, просыпаясь рядом с Георгом, ещё спящим, так трогательно, по-детски, развесив губы, она дышала любовью, как жарким августовским воздухом, полной грудью.

Тихонько, пока дом спит, убегая в свою спальню, она представляла себе, как уже совсем скоро ей не нужно будет красться, беспокоясь, чтобы не скрипнула ни одна половица, из постели любимого мужчины. Ей хотелось просыпаться под его взглядом, выходить из его спальни и из его дома открыто, с гордо поднятой головой, как и подобает баронессе фон Дистелрой.

Это должно было произойти скоро. Совсем скоро. Георг уедет и вернётся, чтобы забрать её с собой.

Разлука обещала быть недолгой, и Густа приготовилась к ожиданию.

Но всё пошло не так.

Совсем не так.

1 сентября началась война.

Газеты были полны тревожных новостей, радио, заботливо включаемое управляющим каждое утро, не умолкало, со всех сторон звучало, кричало, лезло в глаза и уши одно слово: «война».

Герр Шварц обрывал телефон, неустанно отстукивая телеграммы в Баден-Баден, где на водах отдыхали его жена и дочь. Какое уж теперь лечение – здоровая или нет, но фрау Шварц немедленно должна была вернуться домой!

Полный тревоги, хозяин наконец выяснил дату прибытия супруги и теперь метался по дому в ожидании.

Сердце Густы тоже сжималось от страха. Во-первых, страха за Георга, уехавшего туда, в неизвестную ей Германию, воюющую, стреляющую и убивающую людей, чужих и своих. Георг был там, где война. Этого было более чем достаточно, чтобы не спать ночами, тревожась за него.

Но был для тревоги и ещё один повод, от которого тоже невозможно отмахнуться: Густа была беременна.

В её молодом и сильном теле зародилась маленькая жизнь. Пока только первые, слабые признаки говорили об этом. Но для девушки, в детстве доившей коров и не понаслышке знающей, откуда берутся дети, эти слабые намёки были ясными и отчётливыми, как буквы в любимых книгах.

Книга жизни – маленькой жизни – теперь писалась в её чреве.

У неё будет ребёнок от бесконечно любимого ею мужчины.

Теперь осталось только дождаться, когда же приедет тот, без кого было немыслимым счастье. А пока, чтобы не нервничать и не переживать попусту там, где всё равно никакие переживания не могут помочь, учить геометрию.

2

Слава Богу, вернулась фрау Шварц.

И она, и Эмилия, хоть и были измучены дорогой, выглядели вполне здоровыми. Как видно, воды Баден-Бадена неспроста славились целебными свойствами.

Герр Шварц сиял от счастья. А маленький Конрад, наконец-то дождавшийся маму, с самого утра, вооружившись для порядка книжкой, занял пост на ступеньке лестницы, чтобы не пропустить, когда же мама выйдет из спальни.

Густа тоже была рада. Во-первых, она соскучилась по Эмилии, да и нужно же было поделиться радостью с лучшей подругой. А во-вторых, без фрау Шварц, постоянно придумывающей какие-то новые хлопоты и развлечения, жизнь в усадьбе была уж слишком пресной. К тому же ей не терпелось узнать из первых рук, что же такое эта самая «война», о которой трубили газеты.

Поэтому утреннего пробуждения хозяйки ждал весь дом, без исключения.

Наконец к завтраку спустились обе путешественницы.

После обычной суматохи с тем, пить ли кофе с молоком или без, начался завтрак. Конрад, не отходивший от матери ни на шаг, сидел рядом и не спускал с неё глаз. Герр Шварц, сидевший между ней и Эмилией, тоже время от времени откладывал ложку, чтобы погладить руку жены или дочери. Обрадованные и слегка смущённые таким приёмом, обе путешественницы с удовольствием принимали знаки внимания домочадцев.

А к концу завтрака число домочадцев стало заметно вырастать: в комнату заходили и становились вдоль стены те, кто обычно остаётся невидимым, занимаясь своей работой. Вслед за горничной, только что убравшей посуду, вошла, слегка смущаясь, кухарка. Затем в сопровождении более бойкого конюха в дверь бочком протиснулся садовник. Егерь с сыном, покинув пост в охотничьем клубе, тоже оказались здесь. Все хотели знать, что такое «война».

Австрия, присоединённая к Германии год назад, вовсю работала на войну. Даже курорт, где лечилась хозяйка, – и тот был военно-промышленным объектом: первыми к лечебным источникам по утрам подъезжали машины, на которые грузились цистерны с целебной водой, собиравшейся всю ночь. Говорили, что вода эта идёт на изготовление медикаментов для раненых солдат. Для отдыхающих был установлен жёсткий график, когда они могли подойти за своей порцией воды. Набирать с собой больше одной бутылки строго воспрещалось, специальная охрана бдительно следила за тем, чтобы отдыхающие не воровали воду у немецкой армии.

– Хорошо, что мы были вдвоём, – фрау Шварц благодарно посмотрела на дочь, – Эмилия отдавала свою воду мне. Если бы не она, вряд ли бы я оправилась от недуга.