Рукопись из Тибета

На следующее утро Хо добрался к стоянке вертолета, где сообщил ту же весть. И я снова услышал о себе добрые слова. Что было приятно.

Далее мы все прилетели в Лхасу, и из дворца Панчен-Ламе была отправлена соответствующая телеграмма. Весть о моей кончине тут же облетела Тибет и вскоре достигла Пекина, но что было потом, я не увидел. Поскольку плыл в просторах Космоса, готовясь встретиться с Ним. Однако на середине пути что-то изменилось.

Душа почувствовала притяжение Земли, полет замедлился, и она застыла в невесомости. Это длилось один миг, а затем со скоростью метеора я понесся вниз. Звездою прочертил небосвод и исчез. Блеснув вспышкой.

…В уши лилось пение птиц, какие-то крики, я чихнул и размежил веки. Застилавший глаза туман исчез, передо мной открылась песчаная коса, а за ней до боли знакомая река с перевитыми лианами деревьями на другом берегу, в кронах которых прыгали и резвились обезьяны.

– Что за черт?! – вскочил я, озираясь по сторонам, и вдруг увидел непостижимое.

Вместо ног у меня были волосатые лапы с четырьмя пальцами, выше них мощная, покрытая черной шерстью грудь, а при повороте головы взгляд выхватил позади роскошный хвост с белой подпалиной, нос же учуял горький запах полыни.

– Ау-у-у!!! – оглушительно взвыл я и, подбежав к кромке воды, в страхе в нее уставился.

Оттуда на меня смотрела морда тибетского мастифа. Я тут же отпрыгнул назад и жалобно заскулил. От безысходности и отчаяния. По каким-то своим соображениям, Творец релаксировал меня в собаку.

От обиды навернулись слезы на глазах – где в мире правда? После чего я опустился на песок и положил голову на вытянутые лапы. Да, я не стал праведником в той, второй своей жизни, но старался делать добро по мере сил и возможностей. За что же вот так со мной? Лучше бы стер в пыль.

Затем внутри что-то шевельнулось – я прислушался. То были составляющие.

– Ну, и чего ты скулишь? – первым высказался моряк. Всегда бывший оптимистом. – Ведь мог превратить в осла или барана. Опять же, собака – друг человека и существо высшего порядка.

Другие тоже привели ряд доводов в ее, собачью, пользу, и настроение несколько улучшилось.

– Ну и пусть собака, – встав на лапы, содрогнул я мощный торс, отряхивая с него песок. – Как говорят, что Бог не даст, все к лучшему.

Кстати, тибетский мастиф собака будь здоров. Медвежьей силы, недюжинного ума и настоящий друг человека.

Внезапно мой чуткий нос учуял в воздухе незнакомый запах, я тихо зарычал и принюхался. Спустя пару минут на косу из леса вышел смуглый, лет пятнадцати мальчик с луком и стрелами в руках, направился в мою сторону. Чем ближе он подходил, тем больше кого-то напоминал, и я заволновался.

Увидев перед собой необычного зверя, мальчик застыл, издав удивленный возглас. В ответ мой хвост дружелюбно вильнул – не бойся. Мальчик сделал вперед еще несколько медленных шагов, и я увидел на его груди блестящий алмаз на золотой цепочке.

Это был мой с Лисаной сын, в чем я не сомневался – Приветствую тебя, о зверь, – сказал, остановившись передо мной мальчик. – Я Уваата, – приложил к груди ладонь. – Будем друзьями.

– Гаф-ф! – басовито ответил я, протягивая ему лапу.

А затем мы пошли по косе, в ту сторону, где была деревня. Тихая речная волна замывала наши следы на песке, а в моих ушах торжественно и всепобеждающе звучала песня

Ветер ли старое имя развеял,
Нет мне дороги в мой брошенный край,
Если увидеть пытаешься издали,
Не разглядишь меня, не разглядишь меня,
Друг мой прощай…

Эпилог

За открытым окном лоджии, в которое от близкого озера лилась ночная прохлада, спал столичный мегаполис. Сидя у мерцающего экрана компьютера и завершив правку лежащей передо мной рукописи, я скопировал текст для отправки. После этого набрал электронный адрес одного известного издательства, прикрепил к нему файл и еще раз пролистал страницы.

Бандероль с рукописью в кожаной обложке доставила мне почта России, а местом отправки значилось: КНР. Округ Тибет. Лхаса. Когда я вскрыл упаковку и открыл обложку, на титульном листе увидел свой московский адрес, исполненный собственной рукою.

– Что за черт? – мелькнуло в голове, и я стал листать страницы. Там моим же почерком было написано то, что описано выше. Только в дневниковом варианте.

Прочтя за ночь все записи, я сначала подумал, что сошел с ума и утром навестил знакомого психиатра. Тот, осмотрев пациента и проведя несколько тестов, сказал, что пока нет. Воспринимаю все адекватно.

Вернувшись домой, я прочел дневник еще раз, начиная что-то понимать, за исключением иероглифов. Их перевел мне однокашник по ВКШ, долго служивший на Востоке.

– Оттуда взял? – возвращая мне копию в названной части, поинтересовался он. – Информация заслуживает внимания.

– Пока секрет, – сказал я. – Бывай.

И мы распрощались. Спустя несколько дней глубоких размышлений и анализа записей я пришел к выводу, что так действительно могло быть, и решил их опубликовать, придав соответствующую форму.