Рукопись из Тибета

– Я в то время был послушником у Учителя, – прикрыл веки старший. – И вместе с ним наблюдал то восхождение. С новым солнцем я укажу вам путь, по которому шли чужеземцы.

Затем мы поужинали, передав монахам захваченные с собой подарки: плиточный чай, спички и теплые накидки. При этом я сообщил, что завтра в течение дня мои люди доставят для них топливо и продукты (соответствующее распоряжение было отдано накануне).

– Ты добрый человек, – ответили они. – А теперь отдыхай со своим спутником. Мы же вознесем за вас молитвы.

Утром, попив чаю с овечьим сыром и прихватив груз, мы вчетвером тронулись в сторону Кайласа. Монахи с посохами шли впереди, а мы с Хо, навьюченные снаряжением, сзади. Отшельники вели нас по горной, известной только им тропе над бездной. Далеко внизу шумел горный поток, изредка на скале возникал снежный баран, вверху, раскинув крылья, парил ястреб.

За очередным поворотом тропа оборвалась, ее заменили несколько покрытых мхом длинных жердей, переброшенных над провалом, по которым мы перебрались на другую сторону ущелья. Оттуда по гранитной осыпи спустились вниз, к прыгающей по камням в радуге брызг речке и по ее берегу вышли на скальное плато, поросшее редким кустарником, в сотне метрах от подножия Кайласа.

– Здесь была стоянка чужеземцев перед восхождением, – указал старший монах посохом на обломок скалы с выбитой на нем рунами «СС». В виде двух молний.

– А поднимались они по продольному лучу знака огня, – вытянул руку вперед и вверх его спутник.

Я извлек из рюкзака цейсовский бинокль, приложил к глазам, и сильная оптика приблизила вертикаль знака, оказавшейся уходящей вверх расщелиной.

– На второй день, достигнув середины, воины двигались по поперечному лучу, вправо, – продолжил монах, – а потом сверху опустилось облако, и они исчезли.

– Так было, – оперся на посох его спутник. – Мы с Учителем видели все с верхней галереи храма. Которую потом разрушило землетрясение.

Я перевел окуляры чуть в сторону, там тоже змеилась трещина, возможная для прохода.

– Ну что же, уважаемые кущо-ла, – я опустил бинокль, – можете возвращаться, а мы будем готовиться к восхождению.

– Да сопутствует вам удача, – поклонились монахи, вслед за чем пошагали назад. К своей обители.

Мы же сняли с плеч рюкзаки, поставили их на мох и стали извлекать снаряжение. Помимо ледорубов у нас были прочные страховочные веревки, кошки, шлямбуры и карабины.

– Как думаешь, Хо, сколько времени может понадобиться, чтобы туда забраться? – приложив козырьком руку к глазам, задрал я голову к далекой снежной вершине.

– На Джомолунгму мы поднимались пять дней, при ее высоте 8840 метров. Кайлас ниже – 6890. При благоприятной погоде на это уйдет три-четыре дня. Возможно, чуть больше.

Спустя полчаса, экипировавшись и вознеся молитвы, мы начали восхождение. По пока не особо крутой и довольно широкой у подошвы трещине. Шли цугом или «связкой», как говорят профи. Впереди опытный Хо, за ним я. Размеренно и неторопливо.

Через сотню метров расщелина стала резче забирать вверх, сужаясь, и мы пристегнулись друг к другу страховочным концом, защелкнув на широких поясах металлические карабины. Еще через сто мой связчик стал вгонять в гранит анкеры, поочередно ставя на них ноги, я карабкался за ним, стараясь не сбить дыхания.

Первую остановку мы сделали в небольшой впадине на пути, где отдохнув минут десять, стали взбираться дальше. Теперь ледоруб Хо стал звенеть чаще. К полудню, тяжело дыша (сказывалась разреженность воздуха), мы вползли на довольно широкий карниз, в обе стороны от которого ответвлялась еще трещины, видимые издалека как поперечные лучи свастики. Здесь, привалившись к скале, подкрепились галетами с копченой колбасой и двумя плитками шоколада, запили все водой из фляг, после чего примерно час отдыхали. Далее двинулись по кромке трещины вправо, по маршруту альпийских стрелков, и вскоре вышли на небольшой плоский ледник. И остолбенели от увиденного.

В разных его концах из-под зеленоватого льда белели несколько лиц и просматривались тела в защитном камуфляже.

– Их убили боги? – шепотом спросил Хо, громко сглотнув слюну и настороженно озираясь.

– Думаю, нет, – чувствуя, как по телу пробежали мурашки, хрипло ответил я. – Скорее всего, это была снежная лавина. Которая потом частью растаяла.

– Воины словно живые, – шагнул тибетец к ближайшему лицу, четко просматривавшемуся рядом с нами. – И вроде как глядят.

Из-подо льда действительно пучились глаза. А на смертной маске застыл ужас. На вороте куртки трупа серебрились петлицы штурмбанфюрера, а на муаровой ленте чернел рыцарский крест. Венчая его могилу.

– Это их начальник, – кивнул я на остальных. После чего мы осмотрели все зеркало льда. Под ним застыли еще девять тел. Рослых молодых парней. У некоторых на головах были кепи с цветком эдельвейса и у всех личное оружие.

Рядом с последним, на четверть вытаяв из массива, торчал ржавый наконечник знамени в футляре. Его, как видно, планировали водрузить на вершине. К которой истинные арийцы так и не дошли. Вмерзнув в лед и превратившись в консервы.