Рукопись из Тибета

После чего, воодушевившись, стал рассказывать об успехах перестройки в СССР, демократизации общества и прочей лаже.

Мы внимали полчаса, потом Кайман взглянул на меня (гуру кивнул) и стукнул жезлом в пол:

– Короче, Склифосовский!

– К-ак? – поперхнулся на слове докладчик.

– Я сказал «короче», – нахмурился иерарх. – Здесь тебе не партсобрание. Ближе к телу.

– Да вы что се!.. – начал было привставать Горбачев, но тут же вспомнил, где находится, и, опустив седалище на стул, с готовностью закивал лысиной: – Понял.

– Реформы в Союзе провалились, – выдержав паузу, поднял я на генсека глаза. – В стране кризис и массовое недовольство. Чего тебе от нас надо?

– Всего ничего, политический прогноз, – зажав коленями руки, заерзал он на стуле.

– Ну что же, слушай, – стал перебирать я янтарь. – Будущее страны и твое. Может, образумишься.

И далее подробно сообщил все, что знал. Вплоть до Беловежского соглашения и позорной отставки. По мере изложения лицо слушавшего менялось. Вначале побагровела каинова печать на лбу, затем – лицо, а в конце все сменилось на бледность. Трус по натуре и по сути подлец, «Горби» смертельно перепугался.

Дело в том, что помимо прочего, я упомянул один, уже свершившийся в его биографии факт – получение взятки в размере ста тысяч долларов от американского президента. О котором тогда знали Рейган и председатель КГБ Крючков, помалкивавший до своего будущего ареста.

– И к-как же теперь быть? – дрожа брыжами, прошлепал губами генсек.

– На твоем месте я бы отработал назад или застрелился, – пожал я плечами.

– Такое невозможно, – всхлипнул он. – Запад нам поможет. А к тому же я коммунист. Это противоречит Уставу.

– Мудило ты, а не коммунист, – презрительно изрек внимательно наблюдавший все это время за двурушником Панчен-Лама.

– А теперь прощай и подумай над моими словами, – добавил я. – У тебя еще есть время.

– Да-да, – часто закивал башкой любимец облагодетельствованной им Европы, после чего тяжело встал и пошаркал лаковыми штиблетами к выходу. Для него начиналось забвение и проклятия собственного народа.

– Плесень, – когда тихо претворилась дверь, в сердцах харкнул на ковер Кайман. – И такие уроды правят народами?

– За ним будет второй, – горько усмехнулся я. – Все только начинается.

Когда после этих двух встреч мы с Кайманом в очередной раз навестили Пекин, будучи приглашенными на торжественное мероприятие по случаю крупной партийной даты, в приватной беседе после него Председатель Дэн сообщил, что не верит в успех советской «перестройки».

– Каково ваше мнение о взятом Горбачевым курсе на сближение с Западом? – поинтересовался он.

– Вы об этом знаете, – ответил я. Имея в виду прослушку.

– Знаю, – подтвердил вождь – И это весьма прискорбно.

Спустя три года, как и следовало ожидать, Советский Союз канул в лету, ветер перемен смел последнего генсека, и на престол взошел Ельцин. В прошлом сподвижник Горбачева и ярый коммунист, он сразу же отрекся от марксизма, став ковать новую демократическую Россию под эгидой США с Европой и при их активном участии. Передовая интеллигенция, а за ней весь электорат восхищенно рукоплескали, ожидая перемен, и они, естественно, случились. Все, что семьдесят лет созидал народ, было раздуванено[38] ближайшему окружению царя Бориса «со товарищи», остальным же досталась фига. Он же, упиваясь властью, стал разъезжать по «дружественным» странам, целуясь взасос с друзьями Биллом и Колем, а также демонстрировать там русскую удаль, писая по пьянке в общественных местах, дирижируя оркестрами и отплясывая «калинку».

На небывалом подъеме демократии в новой России этот дегенерат избрался на второй срок, но скоро праздник жизни кончился. Страна стремительно летела под откос, не помогали даже кремлевские звездочеты. Отринув одну веру, Борис Николаевич ударился в другую. Стал глубоко верующим христианином, завел личного священника, которому исповедовался с похмелья, а также звездочетов. Именовались они по-научному – «астрологи», и таких в Кремле было целое подразделение. Помимо личного оракула Джуны[39], с которой в той жизни я был немного знаком по одному делу. Руководил звездочетами его главный охранник Коржаков, а «прогнозы» выдавал один мой однокашник по ВКШ, с которым мы не раз пили водку. И не знаю, по стечению звезд или озарению ассирийской гуру, первый российский президент обратил свой взор на Тибет. Обеспокоясь судьбой страны, да своей тоже.

МИДами двух государств тут же была организована тайная поездка, личным самолетом гарант прилетел в Пекин, где имел приватную беседу с китайским лидером, а оттуда в Лхасу. Узнать, будут ли ему благоприятствовать звезды.

Судя по виду, с которым вошел «царь всея», он слегка принял на грудь, что являлось его обычным состоянием, мутно оглядел нас с Панчен-Ламой и уселся на жалобно скрипнувший «президентский» стул:

– Здорово, ребята!

Мы вежливо кивнули.

– Кто я, вы знаете, памаш, – вскинул голову. – Нужен это, как его? Астрологический прогноз. А то мои засранцы все время обманывают.

– Астрологических у нас нет, – переглянулся я с Кайманом.