Рукопись из Тибета

Подкрепившись, я улегся в гамаке меж двумя пальмами и предался размышлениям. Как уже упоминал, во мне крепло желание остаться в этих местах, а теперь оно созрело окончательно. Венесуэла находилась далеко от суетной Европы, а пираха жили в непроходимой сельве, что благоприятствовало моим замыслам. К тому же какая разница, стать мне пророком на Ориноко или в Тибете? Здесь это было даже проще: не надо учиться в монастыре на ламу. Долби себе в бубен, надев маску, пляши и выдавай истины. Под эти мысли, щебет колибри в кронах пальм и запахи леса, я сладко задремал, а вечером отправился в гости к Кайману. Дома его не оказалось, жены сказали, что на берегу, и я прошел по тропинке к деревенской пристани. Вождь с несколькими мужчинами пираха готовились к рыбалке. Те сматывали раскинутые на песке новые сети, обмениваясь мнениями, как и где их поставить, а Кайман, сидя на корме катера и что-то напевая, затачивал острогу.

– Вот, хотим поохотиться на ламантина, – сказал он, когда я поднялся по переброшенному с берега трапу на борт судна.

– А что это за рыба? – уселся я рядом. – Никогда о такой не слышал.

– Это не рыба, а млекопитающее, – прекратил шаркать оселком по острию вождь. – Относится к отряду сирен, живет на мелководье и питается травкой. За что зовется морской коровой. Молока не дает, но отличается отменным вкусом и весит до полтонны. Ну, как тебе такое?

– Впечатляет, – кивнул я. – Столько мяса племени не помешает. Послушай, вождь, – взглянул на бывшего моряка. – Я принял решение остаться в племени. Что ты на это скажешь?

– А то и скажу – отложил тот в сторону острогу. – Держи пять! – И широко улыбнулся.

– Но это не все, – наклонился я к Кайману. – Хочу стать шаманом племени. Как дед Лисаны.

– Так становись, в чем вопрос? – вскинул он брови. – Я вождь, ты будешь шаман. К тому же нам тебя послало небо.

– Значит, ты не против?

– Отнюдь, – потрепал меня по плечу земляк. – Только не пытайся делать из обезьян людей. И все будет в ажуре. А насчет шамана я завтра распоряжусь, сразу после охоты. Кстати, может айда с нами? – кивнул на реку.

– Нет, – сказал я, – лучше пойду готовиться к вступлению в должность.

– Понял, – рассмеялся Кайман. – Отправление культа дело не простое. Сам был когда-то комсоргом.

Вернувшись в хижину, я сообщил Лисане, которая пекла в очаге булочки из плодов хлебного дерева, что завтра Кайман назначает меня шаманом племени.

– О-ля-ля! – обрадовалась жена и хотела бежать к соседкам поделиться радостной вестью.

Но я остановил ее, заявив, что это пока тайна, которую следует держать в секрете, а сейчас мне необходимо выбрать одеяние приличествующую моменту. – Хорошо, – согласилась Лисана, после чего закончила стряпню, и мы занялись делом.

Сначала внучка шамана подойдя к стене комнаты, внимательно осмотрела все культовые причиндалы и, сняв с колышка ожерелье из чьих-то острых зубов, надела мне его на шею. Потом ловко забралась по внутренней лестнице на чердак хижины, откуда вскоре спустилась со шкурой пумы. Рыжевато-коричневого окраса, с головой и когтистыми лапами.

– Вот, – протянула ее мне. – Уваата (так звали умершего шамана) надевал это в особо торжественных случаях.

Я взял необычную накидку в руки и осмотрел – она была хорошо выделанной, мягкой и не особо тяжелой.

– Теперь шкуру набросим на плечи, а ее голову наденем на твою, – стала помогать мне Лисана. – Ну вот, почти как Уваата, только намного выше. У меня даже муравьи по коже.

Желая увидеть себя со стороны, я прошагал к стоящей в углу долбленой кадке с водой и чуть наклонился. В легком, с солнечными бликами полумраке хижины из воды скалилась морда химеры. Из моего были только часть носа и подбородок.

– Да, такое увидишь ночью и кирдык, – прошептал я, ощущая душевный трепет.

На следующее утро, когда поднялось солнце, вождь появился у нас с завернутым в лист альба регии увесистым куском филе морской коровы.

– Ваша доля, – вручил его мне, а я передал Лисане.

Затем мы расположились на террасе, куда она подала кофе и ушла – женщинам не полагалось присутствовать при мужском разговоре. Я же принес связку сушеных листьев табака, мы свернули из них по сигаре, после чего закурили, прихлебывая обжигающий напиток.

– Послушай, друг, – нарушил паузу Кайман. – А почему ты решил стать шаманом?

– Чтобы приносить пользу племени, – пустил я вверх тонкую струйку дыма. – У меня есть такие возможности.

– Мы убедились в этом после посещения фактории, – кивнул вождь. – И только?

– Все намного серьезней, чем ты думаешь, – наклонился я к нему. – Вот послушай. И развернул прихваченную с собой газету.

– Ни фига себе куш, – присвистнул Кайман, когда я прочел ему заметку. – И как ты намерен этим воспользоваться?

– Сообщу властям о месте крушения самолета, но не как участник тех событий. Иначе это привлечет внимание. А через тебя. Мол, шамана озарило. Вознаграждение же пойдет на нужды пираха. Так будет справедливо.

– А ты, Этьен, не простой парень, – после долгого молчания сказал земляк. – А может, и не Этьен? – отхлебнул из плошки.