Рукопись из Тибета

Такое решение возникло не спонтанно. Волобуев уже три месяца провел с индейцами, пользуясь их гостеприимством, при том что пираха жили небогато; умением в охоте и рыбалке не отличался, являясь фактически нахлебником, и мне как бывшему гражданину страны Советов, а также коммунисту, было стыдно.

– А вот это зря, – сказал Кайман. – Ты наш гость, а пираха бескорыстные ребята.

– В таком случае хочу сделать им подарок, – продолжал настаивать я.

– Тогда другое дело, – согласился вождь. Что-что, а подарки дети природы уважают.

На факторию мы отправились спустя два дня, в том же составе. В качестве даров леса, предлагаемых на обмен, Кайман захватил шкуру анаконды, которая высоко ценилась, а также корзину бразильских орехов. Известные со времен Колумба и названные испанцами «миндаль», они считались средством сохранения молодости и долголетия.

Я по такому случаю прихватил свой европейский костюм с рубашкой и штиблетами, которые бережно хранил, ограничиваясь тем, что носили индейцы. Еще прихватил пятьсот франков, а также алмаз из своей заначки. Заодно соскоблил щетину на лице, воспользовавшись бритвой вождя, оставшейся в числе других его вещей из прошлой жизни.

Ранним утром, погрузившись в лодку, мы выгребли на еще туманную Ориноко и направились по ней вниз. В сторону разветвленной дельты. С каждым километром река становилась все шире, туман исчез, и по берегам открылись многочисленные протоки, а на вторые сутки стала чувствоваться близость океана. Вода стала мутной, потеряв прозрачность, и солоноватой.

– Так вот она какая, дельта, – восхищенно оглядывал я бескрайнюю гладь с синеющими вдали лесами.

Затем невозмутимо работавшие веслами индейцы приблизились к правому берегу, от которого вверх поднималось скальное плато. Наш челн прошел рядом с низвергавшимся оттуда величественным водопадом, пираха, к которым присоединился Кайман, удвоили усилия, и челн вошел в довольно обширную лагуну с пологими берегами. На одном из них раскинулся живописный городок с разнокалиберными, крытыми красной черепицей и гофрированным железом домами, несколькими причалами, у которых стояли катера с лодками и католической церковью на пригорке.

– Да тут целый город, – поцокал я языком, взглянув на Каймана.

– Местные племена называют его факторией, – ответил тот. – По старой привычке.

После этого мы пришвартовались у самого дальнего безлюдного причала, где я переоделся, оставили индейцев охранять лодку и вместе с Кайманом, прихватив корзину, отправились на берег. На нем, по случаю визита, были армейского образца панама, шорты с такой же рубахой и легкие сандалии.

В городке было немноголюдно, все занимались своими делами, по улицам лениво трусили сонные от жары собаки. Для начала, по предложению вождя, мы зашли в небольшой прохладный бар, где у потолка месил воздух допотопный вентилятор, а у стойки скучал черный хозяин с зажатой в зубах сигарой.

– О-о! Кайман! – выпучил он белки глаз. – Давненько тебя не было! – сказал на испанском. Этот язык я уже знал (научил вождь), что после китайского было совсем не сложно.

– Привет, Боб, – ответил Кайман, и мы опустили корзину на пол. – Вот, заехал с приятелем кое-что прикупить. Как у вас тут сейчас с товарами?

– Все о’кей, – зачмокал тот сигарой. – В лавках и магазинах всего полно. Чего желаете выпить?

– Пиво у тебя холодное?

– Как всегда.

– Налей две кружки.

Пока мы тянули ледяное пиво, хозяин пожелал купить орехи.

– Мои клиенты их очень уважают, – подмигнул мне. – Хорошее средство для любви и поднятия настроения.

Далее состоялся торг: пачка ярких боливаров перекочевала в руку вождя, а вызванный из подсобки курчавый мальчишка утащил туда корзину.

– Так, – вернул Кайман одну купюру африканцу. – Пусть твой бой доставит кока-колы с мороженым моим ребятам. Они в лодке у последнего причала.

– Будет сделано, – расплылся тот в улыбке. – Можешь не беспокоиться.

Потом мы распрощались с Бобом и двинулись дальше по тенистой части мощеной булыжником улице. Изредка по ней медленно проезжал автомобиль или громыхала тележка, везомая ослом. Вскоре Кайман остановился у приземистого здания, на котором красовалась исполненная на английском вывеска «Колониальные изделия», и мы вошли внутрь.

Это было нечто вроде склада с самыми различными товарами: промышленного, сельскохозяйственного, бытового и прочего назначения. Для начала направились к целой выставке охотничьего оружия. За прилавком тут же возник служитель, предложив свои услуги.

– Мне нужны патроны, для дробовика «Симсон» двенадцатого калибра, приятель, – сказал Кайман. – Полторы сотни штук.

– Один момент, сеньор, – ответил тот, сняв с витрины три картонные коробки.

Кайман расплатился, а я поинтересовался у торгаша, принимают ли они иностранную валюту.

– Безусловно, – ответил он. – По наличному курсу.

– В таком случае обменяйте мне пятьсот франков, – вынув из кармана, протянул я ему зеленую купюру.

– Пожалуйста, сеньор, – пощелкав калькулятором, продавец отсчитал мне нужное количество боливаров.