Рукопись из Тибета

Дело в том, что в отношении нашего «центра» произошла утечка. Американское ЦРУ с СИС[35] Великобритании пронюхали, кто за этим стоит, и китайские спецслужбы предотвратили уже две попытки проникновения в Тибет их агентов: нелегала и действующего под дипломатическим прикрытием.

– Лучше давай сделаем вот что, – развил свою мысль новый иерарх. – Я открою буддийскую миссию на Ориноко. Ее главой будет Сунлинь. Он займется воспитанием твоего парня и будет на связи, а заодно распространит влияние буддизма на другие индейские племена. Совместим, так сказать, полезное с приятным.

Взвесив все «за» и «против», я согласился, миссия была учреждена, и я в этом плане успокоился. линь регулярно информировал нас о семьях, моем сыне и успехах миссионерства. Короче, все шло как нельзя лучше.

Сегодня же, чтобы улучшить карму, в которой весьма нуждались, мы с Кайманом прилетели помолиться священной горе Кайлас. Точнее совершить кору. У буддистов всего мира она почиталась особо, а современная научная мысль считала Кайлас проводником между мирами. Нашим и потусторонним. Куда попадают души усопших. Как Земля вращается вокруг светила, дающего ей жизнь, так и тибетские паломники совершают обход вокруг этой горы, именуемой еще Осью Земли. Они верят, что после него гарантировано возродятся в Чистых землях на небесах, ибо божественная сила этого места столь могущественна, что может очистить карму, то есть стереть все причины, которые могли бы привести к рождению в нижних мирах, а также среди людей и животных. Я же знал это наверняка и не преминул воспользоваться такой возможностью.

Кора имела протяженность в пятьдесят три километра и обычно длилась три дня, с ночевками под открытым небом. При этом мыслить следовало только о неземном, созерцать внутри себя, а на привалах медитировать.

– Ну что, по сто грамм? – оторвавшись от созерцания, сказал Кайман. – А то дело к вечеру, холодает.

Кайлас очистился от тумана, его снежная вершина расцветилась волшебными красками заката, от озера потянуло свежестью.

– Можно, – сказал я. После чего мы встали и направились к биваку.

У армейской палатки жарко потрескивал костер, пилот вертолета с седой головой – ветеран войны в Корее, помешивал ложкой закипавший чай с маслом яка, а бортмеханик и два охранника-монаха из линя (обладатели черных поясов) резали на брезенте зажаренное на вертеле мясо, хлеб и открывали консервы.

– Вуфань, – обратился к старшему монаху Кайман. – Ночь будет холодной, принеси всем чего-нибудь покрепче чая.

– Слушаюсь, Учитель, – поклонился монах и зарысил к вертолету.

Вскоре он вернулся с тремя красно-белыми бутылками маотая, что было весьма ко времени. Далее Панчен-Лама благословил вечернюю трапезу, в алюминиевые кружки был разлит животворящий напиток, все выпили до дна и стали подкрепляться.

С первыми лучами солнца, воспрянув ото сна и помолившись в сторону востока, мы с Кайманом, распевая мантры, двинулись по священному пути. В руках у нас были посохи, за плечами мешки с одеялами и продуктами на три дня. Остальным было приказано ждать на берегу озера.

Утренняя заря разгоралась все ярче, Кайлас окрасился причудливыми тонами, прозрачный воздух холодил лица и манил далями. Все точки маршрута, с которых открывалась гора, были помечены кладками из камней и черепов яков, с выбитыми на них священными письменами. Спустя час тропа повернула на юг и запетляла по долине реки Ла Чу (Вода Богов, по-тибетски).

Ближе к полудню, когда над скалами заискрилось марево, а небо стало бледным, Кайлас открылся перед нами во всем своем величии. Снежная верхушка ослепительно блестела, контрастируя с черным гранитом, на одном из склонов четко просматривался древний знак огня – свастика[36]. Сюда, что я знал по прошлой службе, в поисках высших знаний на благо Рейха в годы войны проникла экспедиция его тайной организации «Аненербе». Но ни знаний, ни сверхоружия Богов не получила, канув в вечность.

На еще зеленой горной лужайке, рядом с которой журчал ручей, мы отдохнули, подкрепившись лепешками и водой, а затем в вечном безмолвии тронулись дальше, помогая себе посохами.

К вечеру добрались до плато с полуразрушенным древним храмом над обрывом, именуемым Дрира Пхук, где навестив культовую пещеру с отпечатком стопы Будды, заночевали у монахов. Их в обители было трое.