Рукопись из Тибета

Китаем я интересовался давно, когда еще служил моряком на подводном крейсере. И как-то на политзанятиях, где после событий на Даманском[34] бичевался неверный курс восточного соседа, имел неосторожность привести цитату из выступления Мао Цзедуна, прочитанного в «Известиях». Там диктатор заявлял, что в грядущем веке Поднебесная будет мировым лидером, определяющим всю геополитику. За что стал предметом обсуждения на комсомольском собрании, а политотдельцами едва не был помещен на гауптвахту.

Впоследствии все так и стало.

Проникшись тем, что вспомнил, я сделал несколько шагов вперед, сложил ладони перед грудью, изобразив поклон, и остановился.

– Прошу вас, – указал Дэн Сяопин рукой на кресло у золоченого, с лапами грифона столика, на котором стояла пепельница из нефрита, а рядом голубела открытая пачка сигарет «Панда». Я сел. Диктатор устроился напротив.

Примерно с минуту он молчал, окутавшись дымом и пристально меня разглядывая.

– А вы совсем молодой человек, лама Уваата. И такие способности. Не кажется ли это вам странным? – спросил с легкой иронией.

– В этой жизни да, но были и предшествующие, – уважаемый Председатель. А странностей в нашем мире достаточно. Вы совершенно правы.

– Сначала вы выдали несколько пророчеств в Латинской Америке, затем в Бутане, а теперь у нас. Все они сбылись. Что это?

«Быстро сработала китайская разведка, – подумал я. Не все чекисты у них дубы». После чего изобразил на лице глубокомыслие.

– Это дар небес, – я возвел кверху глаза. – После реинкарнации.

– Вполне научное обоснование, допускаю, – стряхнул диктатор пепел с сигареты. – И кем вы были в прошлом?

– Шахтером, военным моряком, контрразведчиком и прокурором, – не стал я лукавить.

– Так вы знаете будущее? – откинулся он в кресле.

– Да. В некотором роде.

В кабинете возникла тишина, и стало слышно, как размеренно отсчитывает время маятник старинных напольных часов у входной двери.

– Когда я уйду? В иной мир, – последовал вопрос. – Вам это известно?

– Девятнадцатого февраля девяносто седьмого года, – чуть помедлив, ответил я. Вопрос был довольно щепетильный.

– Значит, у меня еще есть время?

– И немало.

– Хочется верить.

– А почему вы стали ламой и прибыли на наш континент? – загасил сигарету в пепельнице сухим пальцем собеседник. – Ведь есть и другие. Та же Америка или Европа.

– Не люблю американцев, – честно ответил я. – Как, впрочем, и европейцев. В новом веке они будут на задворках истории.

– Наши мысли совпадают, – благосклонно кивнул лидер китайских коммунистов. – Так значит мы союзники? – пристально взглянул мне в глаза.

– Можете мною располагать, – сделал то же я. – Лама Уваата слов на ветер не бросает.

– Я это знаю, – снова последовал кивок. – И последний вопрос: – Кто вы по национальности?

– Русский.

– А по виду истинный ханец, – изрек вождь. После чего на его лице мелькнуло подобие улыбки. – Почему вы здесь, а не там, я спрашивать не буду, – констатировал он. – Это, скорее всего, личное.

– Вы правы, – ответил я. Лидер Китая мне все больше нравился. В нем просматривалась мудрость Конфуция. И собеседник, несомненно, был титаном мысли.

Далее перешли к практическим вопросам. Мне было предложено переехать в Пекин, став личным советником Председателя, на что я вежливо отказался. – Наиболее благоприятные условия для моей работы – Тибет, – сказал, постаравшись придать голосу больше искренности. – Оттуда я могу прорицать нужное для государственных и других решений, а вы распоряжаться всем по своему усмотрению.

– Хорошо, – согласился вождь. – А что взамен? Такое дорогого стоит.

– Торжество коммунистических идей и крах мирового капитала. Это меня вполне устроит.

– Вот как? – прищурился Дэн Сяопин. – Наши цели совпадают.

Глава 10 Мессия

Прошло пять лет. Стояла осень 1988-го.

Советский Союза выводил свои войска из Афганистана, Папа римский Иоанн Павел II совершил тринадцатидневную поездку в Уругвай, Перу и Боливию, власти Никарагуа выслали из страны посла США и семь сотрудников американского посольства, обвинив их в подстрекательстве к антиправительственным выступлениям.

Мы с Кайманом сидели на берегу озера вар, расположенного в нескольких сотнях километрах к западу от Лхасы и созерцали видневшуюся в дымке священную гору Кайлас. Манасаровар считалось порождением ума Бога и было создано, чтобы показать его величие и могущество. На тибетском название озера звучало как «Мапан Цхо», что означало «Непобедимое». Один из древних свитков гласил: «Когда земля Манасаровара касается тела, когда кто-либо купается в нем, он отойдет в рай Брахмы. Кто пьет его воды, отойдет в рай Шивы и будет освобожден от грехов ста своих жизней. Даже зверь, который носит имя Маносаровара, уйдет в рай брахмы. Его воды – жемчуг».

На скальном плато, в пару сотне метров от берега стоял наш личный вертолет Ми-8, у которого охранники устанавливали палатку, а мы глядел вдаль, погруженные в раздумья.