Рукопись из Тибета

Глава 9 Консенсус с коммунистами

За решеткой пыльного окна чирикали воробьи, в солнечном, проникавшем в камеру луче парила пушинка, я сидел, скрестив ноги, на шконке и размышлял. Над тем, что случилось.

Отметив новоселье и учитывая трудный путь, мы решили устроить себе отпуск. По утрам, после спортивной разминки и медитаций, Кайман спускался к реке, где удил спиннингом рыбу, я, сидя в тени на террасе, пополнял дневник новыми записями, а Сунлинь копался в саду и занимался хозяйственными делами. Далее следовал обед, а во второй половине дня мы прогуливались по окрестностям, посещая древние храмы и монастыри, или же спускались вниз по реке на катере. С заходом солнца, посмотрев вечерние новости, мы втроем сидели за чаем в беседке, ведя философские разговоры и слушая стихи великого китайского поэта Ли Бо, жившего в восьмом веке, которые читал Сунлинь. Грустные и проникновенные.

Меня спрашивают, что вы там живете,
В голубых горах?
Смеюсь и отвечаю… Сердце мое спокойно.
Цветок персика уносится струей и исчезает.
Есть другой мир – не наш человеческий…

навевали отрешенность и покой древние строки. За несколько дней до истечения того срока, который был назван при встрече Панчен-Ламе, я отправился в город. Нужно было заказать спутниковую тарелку для телевизора (он брал только китайские программы) и сделать ряд других покупок.

Оформив покупку и назвав адрес, по которому следовало доставить антенну, я вышел из магазина и направился к газетному киоску, намереваясь купить свежий номер «Жэньминь Жибао». В это время из-за угла выкатил черный лимузин, остановился рядом и из него вышли двое, в шляпах и мешковатых костюмах.

– Лама Уваата? – спросил старший, коренастый крепыш, заступив мне дорогу.

– Да, сын мой. Чем могу быть полезен?

– Министерство государственной безопасности КНР. Майор Ли. Проедемте с нами.

К такой встрече я всегда был готов и не моргнул глазом.

– Только не быстро, уважаемый. В машине меня укачивает.

Второй, длинный и худой, молча открыл заднюю дверь, я уселся. Он рядом.

Крепыш скрипнул сидением впереди, поправил шляпу и бросил водителю: «Трогай».

Миновав старую часть города, мы пересекли автомобильный мост через реку и направились в новую – китайскую. Там на одной из улиц машина остановилась у административного вида серого здания, окруженного стеной, просигналила у ворот, те откатились в сторону.

– Выходите, – открыл дверь худой, и мы проследовали по мощеному двору с часовым на вышке, к глухой металлической двери с иероглифами на ней «Стой. Пропуск!».

Майор нажал кнопку сбоку, внутри щелкнул запор, и дверь бесшумно распахнулась. Второй часовой, с оттянутым кобурой и дубинкой поясом, взглянув в протянутое ему удостоверение, щелкнул каблуками, и мы проследовали по гулкому, с запахом хлорки коридору. Туда выходило полтора дверей с «кормушками» и глазками, вдоль которых прогуливался вертухай с ключами. Налицо был следственный изолятор.

Возле камеры номер «13» мне приказали остановиться, вертухай отпер замок и потянул дверь на себя:

– Входите.

Я шагнул вперед, она затворилось, лязгнул засов. Все стихло. Лама Уваата оказался в одиночной камере. В таких, в бытность прошлой службы мне приходилось бывать много раз с проверками и душещипательными беседами. Теперь, судя по всему, беседовать будут со мной. Чекисты из Поднебесной.

Камера была размером два на три, с зарешеченным окном и узкой деревянной шконкой, бетонной парашей в углу и торчащим из стены медным позеленевшим краном над жестяной раковиной, из которого с четкостью метронома капала вода. Отсчитывая минуты бытия…

Спустя час позади снова загремел засов, и дверь распахнулась.

– На выход! Руки за спину! – приказал тот же охранник.

За углом коридора нас ждал второй, отворивший решетчатую дверь и сопроводивший задержанного в следственный кабинет, рядом с которым находилась караулка. Окно в нем тоже было зарешеченным, под ним стоял двухтумбовый стол, за которым восседал средних лет человек с бледным одутловатым лицом, в кителе с полковничьими погонами. Перед ним лежала серая папка и стояла пепельница.

– Свободен, – отпустил он охранника (тот, козырнув, вышел), после чего указал мне на привинченный в центре кабинета стул. – Присаживайтесь.

Я сел с бесстрастным лицом и смиренно сложил руки на коленях.

– Так, значит, вы у нас лама Уваата? – извлек военный из кармана портсигар, вынул оттуда сигарету и щелкнул зажигалкой. По кабинету поплыл дым и запах хорошего табака.

– Да, уважаемый, – чуть наклонил я голову. – Именно.

– Откуда и в каких целях прибыли в нашу страну?

– Из Бутана. Проповедовать великое Учение и прорицать будущее.

– Чем можете это подтвердить?

– Я был на приеме у Святейшего, передав ему рекомендательное письмо от Верховного ламы Бутана.

– Вы знакомы с его содержанием? – прищурился контрразведчик.

– Нет. Оно сугубо конфиденциальное.