Рукопись, которой не было

27 февраля, накануне начала суда, мы решили навестить Фукса вдвоем – я и Руди. В Руди все еще жила надежда, что обвинения, предъявленные Фуксу, преувеличены. Фукс не ответил ни на один наш вопрос. Сказал только, что все обвинения полностью соответствуют действительности. «У меня был план. В конце, после передачи в Москву всех собранных мною данных, я собирался встать перед Сталиным и сказать ему, что он делает ошибки и многое пошло не так в его системе». Мы вернулись домой, потрясенные наглостью и жалкой наивностью Фукса. По пути Руди заметил: «Все же я чувствую частично и свою вину. Когда он жил с нами, мы много говорили об упущениях английского правительства, но никогда не говорили о моральных ценностях. Они подразумевались. У меня и сомнений не было в том, что Фукс их разделяет».

Суд над Фуксом начался 28 февраля 1950 года. Не прошло и месяца после его ареста. Правосудие торопили сверху, поскольку журналисты раздували огонь ежедневно, и в верхах опасались, что пожар, если он возникнет, сметет правительство Эттли. Американцы прислали запрос на выдачу Фукса, поскольку часть его подпольной деятельности осуществлялась на их территории. В США его, несомненно, ожидал бы электрический стул, так же как это произошло с супругами Розенберг. Но судья отклонил этот запрос, объявив, что рассмотрению подлежит нелегальная деятельность господина Фукса на территории Соединенного Королевства. Единственное упоминание об американцах прозвучало в самом начале: «Как нам сообщили американские коллеги, утечка данных из Лос-Аламоса была осуществлена теоретиком из Британской миссии…»

На суде Фукс не назвал ни одного из соучастников, за исключением Генри Голда, его связного в Лос-Аламосе, который был уже известен американским спецслужбам. Ничего не сказал он и о своих коллегах по Лос-Аламосу и Харуэллу, предоставив желающим подозревать, кого им вздумается. Суд приговорил его к четырнадцати годам тюремного заключения. Британское гражданство Фукса было аннулировано, на что он чрезвычайно обиделся. Фактически – за хорошее поведение – срок был сокращен на треть. Фукс просидел в тюрьме девять лет. Незадолго до освобождения Руди написал ему письмо, предлагая помощь в поисках работы, но ответа не получил. 23 июня 1959 года полицейский автомобиль доставил Фукса из тюрьмы в аэропорт Хитроу в Лондоне, где его уже ждал польский лайнер. В Восточном Берлине, столице Германской Демократической Республики, Фукс получил кресло заместителя директора Ядерного исследовательского центра в Россендорфе близ Дрездена и был «избран» в их Академию наук. О его дальнейшей жизни мы ничего не слышали.

Пресса неистовствовала. Газеты пестрели заголовками типа «Обнаглевший атомный шпион надеется сохранить за собой место в Харуэлле» или «Куда смотрела MI5?» Эта заметка у меня сохранилась. Вот ее начало:

«Нашему корреспонденту удалось связаться с лордом Невилом Моттом. Будучи профессором Бристольского университета, он руководил диссертационной работой господина Фукса с 1934 по 1937 год. Профессор Мотт сделал заявление, подтверждающее безрассудное увлечение своего аспиранта коммунистической идеей.

“Фукс часто ходил на собрания местного отделения Ассоциации культурных связей с Россией. Изредка он приглашал и меня. Их любимым занятием были инсценировки показательных политических процессов, проходивших тогда в Москве. Фукс всегда требовал себе роль Андрея Вышинского, генерального прокурора. В этой роли он изливал на “подсудимых” такую яростную ненависть, которую я и подозревать-то не мог в этом тихом спокойном человеке”, – поведал Невиль Мотт нашему корреспонденту».

Дальше на всю страницу шла критика секретной службы и ее халтурной работы по проверке Клауса Фукса. Эта статья обсуждалась даже в парламенте. Премьер-министр Клемент Эттли сделал заявление: «Хотя это был самый прискорбный инцидент, приведший к отрицательным последствиям, у нас нет никаких доказательств, позволяющих предположить какое-либо неправомерное действие со стороны MI5».

Телефон у нас дома звонил без перерыва. Журналисты домогались интервью. Сначала Руди отделывался несколькими фразами и клал трубку. Корреспондент Daily Mail был особенно назойлив. Руди закончил свой разговор с ним словами: «Я запрещаю вам цитировать или ссылаться на меня в вашей газете». Редактор газеты проигнорировал этот запрет. Мы перестали брать трубку вообще. Однажды звонок раздался, когда я была дома одна. Я автоматически ответила.

– Госпожа Пайерлс, с вами говорят из редакции News of the World. Мы хотели бы спросить…

– Я вам ничего не скажу. И не звоните больше.

Я бросила трубку. На следующий день газета напечатала целую колонку с моими «цитатами». Журналюг – заметьте, я сознательно пишу «журналюг» – невозможно победить. Ради сенсации или по идеологическим соображениям они готовы пойти на ложь, подлог, на что угодно…

Дело Фукса не обошло стороной и советскую прессу. 8 марта 1950 года в СССР было опубликовано заявление ТАСС: