Рукопись несбывшихся ожиданий. Поступление

— Лер Свон, — с усталостью в голосе произнёс мэтр Тийсберг, — следить за местными сплетнями мне вусмерть надоело больше века назад. Все они так или иначе начинают повторяться. Поэтому знаете, даже слышать не хочу, что там у вас произошло. А вы бы перестали глупостями заниматься. Всё то, за что вас могут исключить или наказать, давно на стенды вывешено.

— Нет, я должна знать наверняка, — грустно покачала головой Мила. — Тут всё серьёзно.

— Да что вы?

— Профессор Аллиэр прямо мне угрожает. Он требует, чтобы я покинула академию по собственному желанию, пока он лично не начал искать повод для отчисления. А я… я просто не могу подать прошение на отчисление, понимаете? Знаю, дура была, зря с лером Грумбергом так палку перегнула, но прошлое не меняется. Я могу изменить только своё будущее.

— Так чем вас будущее за стенами этой академии не устраивает? — испытывающе посмотрел на неё старик.

— Тем, что никакого будущего там для меня нет. Я пробовала жить как все. У меня оно почему-то не получается.

— Судя по всему, «жить как все» у вас и здесь не получается.

Сказанное так резануло по нервам, что Мила не удержалась и жалобно всхлипнула. Однако, мэтр Тийсберг нисколько не изменился во взгляде. Он даже напомнил девушке одну из статуй основателей академии: такой же суровый старик с кустистыми бровями и длинным носом веками стоял на главной площади. Вот только мэтр Тийсберг живой был, не каменный.

— Знаете, лер Свон, раз уж дело касается профессора Аллиэра, то всё же отложу я для вас кое-что.

— Да? — засветились надеждой глаза Милы.

— Да. А вот это, — отодвинул лежащие перед ним документы библиотекарь, — давайте лучше верну на место.

— Хорошо… Только можно я начну читать отложенное для меня прямо сейчас?

— Вечером, — отказал ей мэтр. — Вечером, когда вы вымоете полы и протрёте все плинтуса… Не нравится мне эта наша уборщица, скажу я вам, лер Свон, после неё как‑то ещё больше пыли.

Продолжая брюзжать, старик взял документы и понёс их к тележке. А Мила, поняв, что в библиотеке ей делать покамест нечего, вышла на улицу и к своему удивлению нос к носу столкнулась с мэтром Орионом. Он шёл, углубившись в просмотр журнала их группы. Не иначе изучал оценки. Однако, за обстановкой вокруг следил, раз сходу заметил Милу и остановил её.

— А, вот вы где, лер Свон. Постойте-ка, я как раз искал вас.

Голос куратора группы не предвещал ничего хорошего, поэтому Мила, когда остановилась, внутренне собралась. Она ожидала продолжения вчерашней выволочки, но осведомилась как можно миролюбивее:

— А что вы хотели, мэтр Орион?

— Да я хочу, чтобы вы пошли вместе со мной к леру Грумбергу и извинились перед ним. Причём не только за своё вчерашнее поведение.

Возможно, для кого-то это был бы выход из положения. Смирить свою гордость, вымолить прощение и перестать терпеть издёвки — это было бы очень удобно. Жизнь могла наладиться очень просто… если бы Мила Свон в принципе могла решиться на такой шаг. Увы, едва перед её внутренним взором промелькнуло надменное лицо аристократишки, как молодую женщину аж передёрнуло от гнева.

— Капец. Вот уж такого вы от меня никогда не дождётесь. Фигушки!

— А ну прекратите дерзить и ёрничать! — с возмущением потребовал Люций Орион, и Мила, благо перед ней стоял далеко не ненавистный ей декан, тут же подбоченилась.

— А что не так? Не привыкли к тому, что у кого-то есть чувство собственного достоинства, да?

— Нет, это мне как раз-таки понятно. Меня коробит от другого. Вы же можете вести себя совсем иначе, лер Свон, — с упрёком посмотрел он ей прямо в глаза. — Уж не знаю где вы воспитывались, но манеры вам присущи.

— Манеры? Мне? — хохотнула Мила напоказ, но мэтр Орион нисколько не смутился.

— Воспитанного человека отличает не только его речь. Поэтому да, хорошие манеры вам присущи. Элементарно, я ещё ни разу не сделал вам замечания из-за ковыряния в носу или же по причине несдерживания отрыжки в столовой. О чём говорить, перед едой вы моете руки даже безо всяких напоминаний со стороны персонала.

— И что?

— А то, что за годы работы в академии мне не единожды доводилось быть куратором, и разных людей я был вынужден перевоспитывать. Поэтому не скрою — ваше личное дело меня крайне удивляет.

— А мне-то что с того? Удивляйтесь сколько хотите. Или что, желаете, чтобы я вам вдруг исповедоваться начала? Всю свою душу вам вдруг излить, так, что ли?

Мила демонстративно сплюнула на землю, и мэтр Орион внимательно поглядел на место, куда упала её слюна. Лоб его нахмурился, преподаватель стал выглядеть ещё недовольнее и серьёзнее.

— Объясните мне, лер Свон, ну отчего вы всячески, как только у вас возникают трения и неважно с кем, тут же начинаете вести себя не только импульсивно, но и как сущее быдло?