Румлонская башня

– Вот Талию как раз и не худо было бы поспрошать насчёт Афанисия, – заметил Меркулис. – Уж она то должна знать, как-никак живёт с ним уже четыре года, и за это время стала Талия красивой юной девицей. Если Афанисий не накладывал на неё руки или что иное, так значит всё же невиновен он, а Лина просто оговаривала книжника.

Услышав последние слова сапожника, Евлеша вскинула голову, но ничего не сказала.

– Не стоит бросаться обвинениями в того, кто не может ответить, Меркулис, – сказала Камарка. – Как же можно обвинять Лину во вранье, да ещё при её матери?

– Я никого не обвиняю, Камарка, я лишь думаю о том, как лучше поступить, – ответил Меркулис. – Будет ли новая кровь в деревне? Убьют ли ещё кого-то? Надругаются ли над другими девицами? Надобно нам искать злодея и найти, а иначе – как нам спать спокойно даже под своими собственными крышами? Тот, кто убил моего ученика и его возлюбленную – был жесток, силён и коварен. Был он таким, и он такой и теперь – коварный и злой. И он всё ещё где-то здесь, и если это староста, ключник или же окаянный учитель, которого, как говорят, прогнали из Стокгрода за то, что надругался он над молодыми девицами, то лучше нам обдумать всё и избавить деревню от опасности.

– И как это сделать? – спросил Торба. – Схватить старосту, ключника и учителя? Судить их и выяснить правду?

– Это твои слова, Торба,– ответил Меркулис. – Но я не говорю, что ты не прав, как и не говорю, что излагаешь ты истину. Я лишь предлагаю нам обдумать всё и принять важное решение.

– Суд должен быть! – сказала Евлеша. – Афанисий заслуживает, чтобы его поставили в зал судилища. Не была я уверена, что трогал он Лину! Не вполне уверена и теперь, но должны мы установить правду, ибо мёртвые просят возмездия.

– Мёртвые обычно молчат, – сказал Меркулис. – Возмездие нужно живым. Хотя, кое-кто из магов может спросить и мертвецов. Но услышим мы лишь их слова, а не слова ушедших, так что, быть может, чародеи говорят от лица мёртвых, но доносят живым лишь свои мысли, что выгодны самим колдунам.

– Если ты сомневаешься в силе чародеев, почему ты так пугаешь нас тем чёрным колдуном в башне? Врёшь ты или что? – спросил Вашилка.

– Не сомневаюсь я в силе чародеев, кузнец, а лишь в их намереньях, – ответил Меркулис. – Маг служит себе самому, и ради своего блага может соврать о любых словах, и тем более словах мертвецов. Они-то вряд ли придут с ним поспорить.