Румлонская башня

– Разумеется играла! Все ратники проходят через такое.

– И ты тоже, Дел? – задала новый вопрос вружитка.

– Я был на особом положении, – произнёс Дел и поскрёб подбородок.

– Он же у нас сын главы Цеха, великий воин, побеждавший опытных бойцов ещё тогда, когда носил пелёнки, а не панцирь. Зачем такому выдающемуся ратнику глупые игры для новичков? В них играют только непонятно откуда выползшие выскочки, вроде меня, – вставила Кристанелла и рассмеялась.

– Можно и так сказать, Криста, – с улыбкой произнёс Дел. – Но я хочу поиграть теперь. Это особенный вечер, девицы! Мы так далеко от дома. И направляемся выполнять опасное поручение. Вы впервые в этих краях! Такая необыкновенная ситуация просто обязывает нас поиграть в эту игру, чтобы ещё больше сблизиться, ибо охота на жуткого насильника и убийцу будет по силам только хорошо сыгранному трио! Итак, Талия, ты в игре?

– Наверное, – неуверенным голосом ответила вружитка.

Мелетист посмотрел на ратницу, попивающую пиво.

– Не приставай, Дел, – сказала Криста и ухмыльнулась. – Я уже играла в эту игру с нашими туповатыми ратниками. Чего тебе ещё?

– Давайте я дам вам пример! – изрёк Дел и уселся поудобнее. – Сейчас… Я подумаю…

– Расскажи нам что-то интересное! – сказала вружитка и скрестила руки на груди.

– Итак, моя история, – объявил Мелетист. – Слушайте!

– Слушаем! – насмешливо бросила Криста.

– Однажды, когда мне было лет пять – не больше, я и мой друг Оркус решили сделать набег на огород обедневшего шляхетного Мроика. Туда часто лазали мальчишки и даже некоторые девочки. Потому Мроик был готов просто убить любого сорванца, рвущегося к нему на грядки. Но редис и щавель были очень уж хороши. Грядки Мроика окружал невысокий забор. Перелезть его было легко. Однако я чувствовал, что Мроик где-то рядом и стережёт свои грядки всерьёз. На этот раз он был действительно зол и не собирался мириться с новыми посягательствами на его редис. Потому я горячо отговаривал Оркуса лезть в огород, но он не хотел меня слушать. В конце концов, я сказал, что не полезу с ним. Оркус решил забраться к Мроику в одиночку. Ну а я просто стоял и смотрел на его рискованный набег. Оркус легко перемахнул через забор и взгромоздился на грядку, словно большая ворона. Он принялся рвать редис и щавель так быстро, как только мог. Всё шло хорошо, но вскоре я заметил Мроика. Шляхетный осторожно подкрадывался к Оркусу, а тот, поглощённый приятным сбором чужого урожая, ничего не замечал. Я мог бы предупредить Оркуса, но неожиданно меня одолела какая-то странная обида на незадачливого похитителя редиски. Приятель меня не послушал, а ведь я предупреждал его, что шляхетный где-то рядом. «Пусть ответит за своё упрямство!» – подумал я, и ничего не сказал. Через несколько мгновений Мроик выскочил из своей засады, как заправский разбойник из леса Румлон. Оркус бросил награбленное и побежал к забору. Он почти успел перескочить ограду. Но, на свою беду, слишком сильно оттопырил ногу, запрыгивая на забор, и шляхетный успел вцепиться в его за голень, а затем стянул вниз. В следующий миг Мроик ухватил Оркуса за ухо и принялся так сильно тягать, что бедный малец просто летал вокруг разъярённого шляхетного и при этом не переставая орал «Добродей мой, я больше не буду!»

– И что ты? – спросила Криста, когда смогла унять смех.

– Я испугался и пожалел о своём поступке. Я убежал далеко, а когда возвращался домой у меня в ушах стояли крики Оркуса. Кажется, они даже снились мне в ту ночь. Потом я узнал, что Мроик отвёл Оркуса домой, и тот получил вдосталь колотушек ещё и от родителей. Я предал друга. И хотя мне было всего пять лет, мне стыдно вспоминать об этом. Вот моя постыдная история, мои добродейки.

– Я думала у Дела младшего есть что-то посерьёзнее на совести, – проговорила ухмыляющаяся Кристанелла.

– Может быть! – Дел подмигнул Кристе. – Ну а теперь твой черёд, Талия!

– Я? Я не могу, Дел. Я не знаю… – замялась вружитка.

– Считай, что наш командир приказал тебе! – сказала Криста с напускной суровостью. – Рассказывай, вружитка!

Талия замолчала и задумалась. В свете костра лицо девушки казалось спокойным, но глаза её выражали печаль, а пальцы быстро мяли край шерстяной накидки. Вружитка глубоко вздохнула и начала рассказывать: