Румынская рапсодия (СИ)

С появлением дяди Якена обстановка приятно оживляется – получив по большой шоколадке, дети идут играть или мучить Берту – старую трехцветную кошку.

– Я тут вообще-то мясо для шашлыка привез. Не знал, что ты газенваген устроишь, – произносит Оливер с укором.

Якен закатывает глаза.

– Нашел проблему. Можно запечь его в духовке.

– Или подождать полчаса. Думаю, за полчаса все развеется, и вы сможете пожарить его во дворе, – подала голос Арья.

– А малая говорит дело. Так что, у нас будет полчаса чисто братского разговора, – с этими словами Х’гар-старший с наслаждением потянулся.

Арья рассматривала Якена и его брата, удивляясь, насколько они непохожи и похожи одновременно. Нервная манера держаться, волосы, похожие на огонь, синие глаза с пронзительным взглядом против темно – рыжего, почти осеннего спокойствия, сдержанности в серо-голубом взгляде и… в то же время есть что-то неуловимое общее, присущее братьям.

Мужчины не говорят ни о чем конкретном – кажется, им мешает общество бабушки и Арьи.

Когда в комнату заходят дети, держа Берту, замотанную, как младенца, в шарф, Оливер принимает решение вывести молодежь на улицу. И наконец-то – пожарить шашлыки.

На улице Мирабелла завязывает с Арьей светскую беседу, интересуясь жизнью в Бухаресте. По мнению двенадцатилетнего подростка, жить в столице – это автоматически означает некий лоск и отсутствие насущных проблем. Не увидев этого в Арье, девочка немного разочаровывается.

– Ты снова поругался с Ириной? – интересуется Якен, нанизывая мясо на шампур.

Брат молча кивает головой.

– Веришь… Я не знаю, что с нами нетак. Я стараюсь, я работаю, как проклятый, я не гружу и не обижаю ее. Что моей жене надо после стольких лет брака – я не знаю! – мужчина покачал головой, – А еще эти поездки к матери…

– Думаешь, это все с подачи тещи?

Оливер Х’гар устало взглянул на брата.

– Да не к матери она ездит! Не спрашивай, у меня есть причины так думать, – мужчина покачал головой, – Следить за ней я не хочу. Что делать – не знаю. Если подам на развод – эта стерва отсудит детей. Я люблю мелких и не хочу их терять, но и жить с этой блядищей у меня нет больше сил.

– Ты говорил с ней?

– Да. Она огрызается, говорит, что если меня что-то не устраивает – так это мои проблемы. Да, меня не устраивает, что она регулярно приходит домой поздно, хотя в те дни у нее первая смена на работе. Меня не устраивает, что она запустила наших детей, – мужчина посмотрел, не подслушивает ли их кто-то, – Меня не устраивает почти полугодичное отсутствие секса с моей женой без видимых уважительных причин, понимаешь?!

– Почему ты мне не рассказывал?

– Думал, все как-то решится. Сейчас я действительно не знаю, что мне делать, – в синих глазах мелькнул какой-то нехороший огонек, – Боже. За тринадцать лет брака я ей ниразу не изменил, ты мне веришь?! Ни-ра-зу. Хотя до нее баб было как пальцев, на руках и ногах. Как там дед говорил? Сто баб и одна медведица, ну, почти, – мужчина засмеялся, – А тут… Знать бы еще, чем я заслужил такое.

– Я не знаю.

– Я тоже. Проклятые мы Х’гары. Ты – вдовец, я – мужик с рогами, как у лося.

– … Это не в первый раз? – серо-голубые глаза сузились от гнева.

Ответом послужило красноречивое молчание.

Якен обдумывает то, что услышал от брата, внимательно смотря на племянников.

Прикрыв глаза, мужчина старается абстрагироваться. Не стоит быть истуканом с хмурым лицом.

Тем более, для тяжелых мыслей у меня вся ночь впереди.

Мужчина наблюдает, как Арья шутит с Драгошем, придумывая на ходу какие-то небылицы. Мальчик смеется, стараясь задеть сестру. Томно цокнув губами, Мирабелла решает залипнуть в телефон, как типичный подросток.

***

Вечером, когда семья Оливера уже уехала, Якен решает погулять с Арьей по деревне – ему охота показать места, где прошло его детство.

Они выходят к берегу озера, где еще сохранились заросли прошлогоднего камыша.

– Когда я был маленьким, здесь росла старая ольха. Дерево было очень большим и очень старым. И, я любил ловить рыбу, сидя на одной из ветвей. В такие моменты я представлял, что я – маленький водяной*****.

– Почему?

– Потому, что в книжке он любил сидеть на ветвях дерева, росшего возле его пруда, – мужчина улыбнулся, – Однажды я видел, как лисица поймала дикую утку. Я кинул в нее приманкой, но утку это не спасло.

– А что было в качестве приманки?

– Сладкая мамалыга, слепленная в комок.

Арья говорит, что у лисы был обед из двух блюд – утиное жаркое и мамалыга на десерт.

Обняв свою девушку за плечи, Якен целует ее губы. Еще и еще раз, желая забыться. Мужчина вздрагивает, когда ощущает, как ее холодные руки проникают к нему под свитер.

– Подожди. Кто-то звонит, – он достает телефон из кармана куртки, – Да, Олли… Что?! – по его изменившемуся лицу Арья понимает – случилось что-то очень нехорошее, – Хорошо… Я скоро буду.

– Жена моего брата попала в аварию. С любовником, – произносит Якен некоторое время спустя, – Ее очень помяло – удар пришелся со стороны пассажира, но она жива. Любовника помял Олли, когда пришел в больницу. Помял сильно. Просит приехать.

– Можно я поеду с тобой?