Румынские мифы. От вырколаков и фараонок до Мумы Пэдурий и Дракулы

Штима обитает в основном в проточной воде, в реках и ручьях, и каждый день ей требуются человеческие жертвы. Когда случается разлив, поля покрываются водой, штима ступает впереди, и там, где она проходит, воды взламывают земную твердь, разрушая все на своем пути. Лишь собрав дань — то есть столько жизней, сколько сочтет нужным, — штима возвращает воды в положенные русла и успокаивает течения. А если случается засуха и воды отступают, значит, в полночь необходимо кого-то принести в жертву.

Говорят, Олт — одна из главных рек Румынии — так полна демонами, что каждый день требует как минимум одной жизни. Если случается, что Олт рычит и ревет, это значит, что за минувшие сутки никто в ней не утонул, и человеку, который по какой-то причине должен подойти близко к воде, стоит быть осторожнее.

Штима, в отличие от черта из пруда, может покидать реку и даже прогуливаться по ночам по улицам ближайшего города, раз за разом повторяя:

Ceasul a sosit,
Omul n-a venit!

Вот и час настал,
Муж мой опоздал!

Она не может никого принуждать в физическом смысле, но призыва достаточно: Тудор Памфиле приводит несколько свидетельств того, как молодые люди, заслышав эти слова, по собственной воле бросались топиться. Вот такую историю записали со слов одной женщины про штиму реки Бистрица:

— Была я молодая, но помню, как сейчас: летом заготавливали мы сено, и надо было собрать несколько стогов во что бы то ни стало, потому что завтра было воскресенье. Когда мы управились, уже была почти полночь. После того как с сеном было покончено, пришлось еще отыскать коров, которые разбрелись по окрестностям, и подоить. Идти надо было вдоль русла Бистрицы, потому что так быстрее; иду, значит, с ведрами и пою. И возле самой запруды вдруг слышу, как кто-то прямо из воды кричит:

Вот и час настал,
Муж мой опоздал!

Крик повторился трижды, и на третий раз я увидела воина, красивого, как Лучафэр, верхом на коне, который был точно змей. Воин погнал коня прямо к воде да пришпорил, когда тот заартачился. Когда конь понял, что хозяин не смилуется над ним, он заржал так, что горы вздрогнули, и в три прыжка оказался посреди Бистрицы, где погрузился полностью в воду. Потом он выбрался на другой берег, но уже без всадника. Штима Бистрицы попросила жертву — и получила ее.

Женщины-рыбы, фараонки

Общеизвестный литературный перевод сказки Ханса Кристиана Андерсена Den Lille Havfrue на русский язык так исказил фольклорные понятия в сознании массового читателя (а позже, при участии «Диснея», и зрителя), что теперь необходимо прилагать усилия, разъясняя отличия между русалками и морскими девами. Фольклорные славянские русалки — духи, опекающие реки, леса и поля, а иной раз — души девушек, которые там расстались с жизнью (соответственно, в большинстве случаев с ними лучше не иметь дела). Морское племя никак с ними не связано, и да, русалочка Андерсена на самом деле «маленькая морская дева». Но тут уже поздно что-то исправлять…

Румынские фараонки — тоже морские девы, а не русалки в фольклорном понимании. Если иеле и зыны заставляют вспомнить о наядах, дриадах, нимфах и т. д., то фараонки напоминают сирен. По преданию, они шесть дней, пока море волнуется, сидят себе тихо на дне морском и только на седьмой день, когда набегающие на берег волны становятся разноцветными, выбираются на сушу и начинают петь, иногда разбрасывая жемчуга и прочие драгоценности, которые потом находят счастливчики. Их песни распространяются среди людей, которые в конце концов полностью забывают о первоисточнике. Но если уж о нем говорить, то ходят слухи, что где-то далеко на востоке обитает существо, наполовину рыба, наполовину женщина, которое и есть автор слов и мелодий. Твари, в чьем сердце нет зла и чьи помыслы угодны Богу, запоминают ее песни и разносят по всему свету, а моряки, услышав их, могут и за борт свалиться, убаюканные такой красотой.

Фараонка. Резьба по дереву. Поволжье. XIX век

Wikimedia Commons

Некоторые твердят, что женщины-рыбы на самом деле такие огромные, что и сотня быков не сдвинет их с места (с быками, конечно, преувеличение, но нельзя не вспомнить о том, что гипотетический прообраз морской девы — вымершая стеллерова корова — и впрямь была очень крупным животным, семь-восемь метров в длину). А еще есть поверье, что за владениями фараонок лежит Страна людоедов, которые каждую субботу, пока море успокаивается, тщатся построить мост, чтобы попасть в наши края. Но пока что у них ничего не получилось.