Run deep, run wild (СИ)

========== 1. ==========

твои руки теплы

значит выстрел будет метким

будут четкие круги на воде

и тонкой веткой я останусь смотреть,

как они летят стремительно вниз

научи меня так, please

и я буду молчать

никогда. нигде об этом

Он не помнил, как попал в это место. Умом Какаши догадывался, что, скорее всего, это гендзюцу, ведь по-другому и не могло быть. Напротив него стояла страница прошлого, которую он так и не смог отбросить в сторону и забыть. Она выглядела почти также, разве что взрослее и смелее; ее темные волосы и эти фиолетовые полосы на щеках, - Какаши не смел шевельнуться. Не смел оторвать взгляд своих глаз; наследие Обито Учиха в его глазнице фиксировало каждое дуновение ветерка и то, как этот самый ветер заставляет легко путаться волосы девушки напротив.

Рин молчала. Просто улыбалась и смотрела на Какаши, а он смотрел на нее и чувствовал себя одновременно ужасно и прекрасно, потому что она была жива, здесь, рядом с ним. Хатаке осторожно протянул руку к девушке, и Рин, наконец, зашевелилась, - она улыбнулась мгновенно оказалась рядом с мужчиной. Ее тонкие руки обвили его шею, а носом девушка уткнулась в ключицу Какаши. Он резко выдохнул и невольно прижал девушку к себе. Его руки оказались на ее талии, а носом Какаши учуял прекрасный и сладкий аромат, исходящий от ее волос.

- Как? – просто спросил Какаши, на что Рин попыталась покачать головой, но у нее это слабо получилось. Хатаке почти слышал, как ее сердце выбивает неровный ритм, как грудная клетка поднимается слишком неравномерно, а дыхание становится рваным, будто девушка пробежала большее расстояние.

Прошло еще несколько минут, а Какаши так и не смог заставить себя выпустить Рин из объятий. Она, казалось, совсем не возражала. Какаши хотелось хмыкнуть, ведь он знал, еще тогда, в детстве, знал, что Рин неровно дышит к нему. Тем не менее, только сейчас ему действительно захотелось, чтобы она оказалась рядом с ним, как его женщина, - принадлежала бы ему полностью, и тогда Какаши наконец-то бы остановил терзания своей души. Тогда бы ему захотелось быть любимым и любить, а еще – создать семью, перестать быть одиночкой и, наконец, улыбнуться по-настоящему.

- Ты – настоящая? – снова подал голос Какаши. Ему хотелось, чтобы она ответила «да», чтобы потом улыбнулась и заливисто рассмеялась - так, как он помнил. Ее смех был, как журчание самого чистого источника, а сама она была силой, способной вылечить его раны на душе.

Но Рин молчала. Она осторожно высвободилась из рук Какаши и посмотрела на него серьезным взглядом. Хатаке напрягся от того, что больше не может ощущать ее хрупкое тело в своих руках. И аромат, - сладкий аромат волос словно испарился, а Какаши сейчас готов променять кислород на него.

- А ты как думаешь? – тихо произнесла Рин, и Какаши застыл. Он осмотрелся по сторонам, понимая, что они находятся на давно заброшенной площадке для тренировок Конохи, - там, где когда-то проводил тренировки Четвертый, там, где Какаши был счастлив, но не осознавал этого. Рядом с ним на той площадке были Обито и любимый сенсей, а еще там была Рин, готовая спешить на помощь в любое мгновение.

Все вокруг казалось каким-то тусклым, почти бесцветным. Единственное яркое пятно во всем этом – Рин – терпеливо ждала ответа Какаши.

- Я думаю, что это гендзюцу, - медленно проговорил он, а потом резко подался вперед и провел рукой по лицу Рин. Она прикрыла глаза, словно наслаждаясь, - но мне все равно. Я готов оставаться здесь так долго, как только смогу. Меня полностью устраивает это наказание.

- Какаши, - прошептала Рин, в ее карих глазах появилось беспокойство, почти волнение, - я бы хотела этого не меньше, чем ты, поверь. Но нельзя. Ты жив, а я – нет, поэтому возвращайся, Какаши. Мы встретимся позже…

Какаши почувствовал, как его начинает бить дрожь, и это было странно, ведь за все время, что он здесь, никаких недомоганий он не испытывал. Наоборот – все было тихо и спокойно – легко. Хатаке сконцентрировался, пытаясь не поддаваться боли, которая вдруг появилась в районе затылка и тому, что Рин становится такой же тусклой, как и все вокруг. Он схватил девушку за руку, крепко сжимая ее пальцы, пытаясь почувствовать нежность ее кожи, ее тепло, но ничего не было.

Рин в последний раз тепло улыбнулась, а затем исчезла, словно ее никогда и не было. Какаши почувствовал более сильную боль, но теперь болела не только голова, но и сердце. Он снова отпустил ее.

Закрыв глаза, Какаши пытался вернуть все на место, будто от него хоть что-то зависело. Тем не менее, дрожь становилась все сильнее и сильнее, а боль в затылке пронзала насквозь, заставляя морщиться и пытаться держать себя в руках, чтобы не закричать. Из уст Какаши вырвалось какое-то подобие рычания, а потом все резко пропало, - и боль, и тоска, и дрожь, даже ощущение земли под ногами.