Рунные витражи

– О! – поднял ладони мой собеседник. – Ровным счетом ничем. Или, наоборот, всем, раз живете в этой забытой Богом земле. Но лично мне всё равно, якобинец вы или монархист, жирондист или термидорианец: все эти люди придут и уйдут, пополняя корзины гильотин своими головами, а государство останется, и мы проследим, чтобы в нем было поменьше убийц и ворья. Но я пришел не для того, чтобы рассказывать вам пафосные слова. Шевалье Жак де Лапьер, нам нужна ваша помощь.

– Э-э-э… сударь, «нам» – это государству, о котором вы говорили с таким подъемом? Или «Сюрте» хочет сделать меня внештатным агентом? – поинтересовался я. – В последнем случае разрешите отказаться.

– Эй, Мари! – подозвал мой собеседник официантку. – Бутылку шато и куриную ножку. Да скажи повару, чтобы запек ее хорошенько, с корочкой!

Я никогда его раньше здесь не видел, но вел он себя так, будто знал всех и каждого. Он улыбнулся, достал из кармана и положил передо мной на стол зуб какого-то животного.

– Это клык жеводанского зверя, убитого почти полвека назад.

– Возможно убитого, – сказал я. – Людская молва склонна придумывать невиданных чудовищ, которые будто бы водятся в лесах Франции.

– Вчера вечером погиб мальчишка, сын крестьянина, – невозмутимо продолжил мой собеседник. – Его зарезали как овцу на бойне. И вот это нашли на теле, – он достал еще один зуб и положил на стол рядом с первым. – Как вы можете заметить, шевалье де Лапьер, между этими клыками практически нет разницы. Представляете, что начнется, когда это станет известно королю? Слухи о возвращении Зверя уже поползли по округе.

– Спустя полвека? Вы верите в чудеса?

– В чудеса? Нет, мой дорогой шевалье де Лапьер, в чудеса я не верю. В факты – да. С фактами нельзя не считаться. Что, если Зверь был не один, и таких, как он, множество? Представьте целую стаю подобных отродий, – он щелкнул по клыку на столе. – И хаос по всей стране обеспечен. А может, кто-то нарочно этого добивается?

– В любом случае, вы обратились не по адресу, – я отвернулся и посмотрел в окно.

Мои зрачки расширились, подстраиваясь под вечерний сумрак. Град прекратился, вновь сменившись дождем, хлеставшим как из ведра. Недалеко от трактира, под старой ивой стояла невысокая фигура в темном плаще с капюшоном.

– Я не охотник, – добавил я, вновь переводя взгляд на собеседника.

– Но вы посредник. А я думаю, что это след «оттуда», – указал он пальцем на пол. – Что-то иное вырвалось из-под земли.

– Вы шутник, сударь… э-э-э…

– Альбер Этье к вашим услугам, – слегка наклонил голову мой собеседник. – Но мне не до шуток. В моей организации вообще не умеют шутить – на это нужны время и силы. Вы единственный из де Лапьеров, кто выжил во время революции. Сколько лет было мальчишке, когда разъяренная толпа вела его вместе с родителями и тетей к гильотине? Восемь? Тетушку, которая воспитывала вас с самого рождения, казнили первой. Затем последовали отец и мать. А вот дальше рассказы выживших очевидцев становятся путаными, показания разнятся, будто существует множество историй, из которых трудно выбрать правдивую. Говорят, что земля разверзлась под ногами грешников, забрав вместе с собой гильотину, окружающие дома и обезумевшую от крови толпу. И что это сделали гномы.

– Вы не шутник, сударь, – сказал я, – вы сказочник. Это был, как говорят географы, тектонический сдвиг, а вовсе не проделки мифических карликов.

– Два пропавшие под землей полка гвардейцев тоже сказки? Кто-то посчитал, что гибель сотни людей и исчезновение половины города – это начало войны, и направил солдат под землю. Из них назад вернулись лишь десять человек – израненных, поседевших, рассказывающих о таких ужасах, о которых лучше не говорить вообще, чтобы вас не упекли в заведение, где содержатся буйнопомешанные. Так вот, шевалье де Лапьер, я – один из вернувшихся. Мне повезло, я не в лечебнице – мсье Видок взял меня под свое крылышко, но кошмары снятся мне до сих пор. Так что не рассказывайте мне, что такое сказки, шевалье. Для меня они закончились давно, когда я увидел настоящих подземных карликов.

– Цвергов, – сказал я. – Они предпочитают называть себя цвергами.

В ветреной и дождливой темноте за окном ива шевелила ветвями, словно пучком щупалец, как вытащенное на берег морское чудовище. Фигуры в темном плаще под деревом больше не было.