Руны на броне

А Дитрих в это время становился всё отрешённее. Трахал ли он свою Мари, читал ли стихи или молча лежал на кровати, он будто всегда о чём-нибудь думал.

Переписали в группе отчёт, но херр Кауфман за ним не приходил. Дитрих поставил новую задачу, чтоб ребята не простаивали. Пока парни думали над разными вариантами развития войны с Гардарикой, выдвигали версии о реакции Британии и Конфедерации, херр Шепард отрешённо трахал Мари, читал ей стихи и ждал Кауфмана.

В кондитерскую не пришёл русский шпион и не принёс конверт с марками. Дитрих понял, что не увидит его никогда, и обо всём рассказал Мари. Девушка плакала, ведь она тоже больше не шпионка, и большой зарплаты не будет.

В начале мая группе выдали получку за апрель, потом парни закончили с озвученной темой, и Дитрих начал раздумывать над следующей, как Мари доложила о приходе официального курьера.

Он расписался, получил два пакета и отпустил мужика. В первом конверте нашёлся приказ службы Охраны особых объектов о том, что группа херра Шепарда распускается, а её сотрудники увольняются. Во втором конверте лежала повестка херру Шепарду, дабы он явился в военный комиссариат в течение двух суток.

С обеими бумагами Дитрих пришёл к Мари. Она прочитала и расплакалась, ей очень не хотелось снова искать работу.

— Вытри слёзы, Мари, — отрешённо сказал страшный Дитрих. — Пойдём лучше в гражданскую канцелярию.

— Зачем? — всхлипывая, спросила она.

— Чтобы зарегистрировали наш брак. С повесткой без очереди, — молвил страшный Дитрих отрешённо. — Я уйду на войну, и тебе назначат какую-нибудь пенсию.

— И я стану фрау Шепард? — робко спросила девушка.

Дитрих торжественно кивнул своей уродливой головой.

— Тогда пошли прямо сейчас! — сказала Мари, порывисто вставая.

* * *

Наш календарь от европейского отстаёт на 13 дней, но дни недели одинаковые, чтоб не возникло путаницы. И это, по-моему, редкое свинство нападать в воскресенье. Напала Европа 31-го мая 1942-го года по-европейски или 18-го кресеня 7446-го года по-нашему.

Миланья после завтрака сказала, чтоб не портить аппетит, что напала Европа, как и ожидалось, вероломно и без объявления войны. Она всегда на кухне под радио готовит, вот и узнала первой.

Авдей и Мухаммед сходили в свою комнату, и пришли с сумками через плечо. Они сказали, что на этом их служба у меня закончилась, едут в клан ждать приказа.

Присели на дорожку, потом Мухаммед и Авдей встали, поклонились и попросили прощения, если что не так. Мы тоже им поклонились и попросили прощения, а потом проводили до дверей. Катя стояла со Светкой на руках, а Миланья мужиков вслед крестила и плакала.

Я решительно позвонил в Корпус на КПП и спросил дежурного, что мне делать. Офицер сказал, что я тридцать пятый. Пока выходной отдыхать, а завтра не опаздывать.

Перешли к отдыху. Тема политинформации устарела. Говорили по-немецки под Катиным началом о том, какой видят войну. Немного поспорили. С одной стороны европейцы не дураки, напали внезапно и должны продвинуться вглубь. С другой стороны в Гардарике от них нападения все ждали, и умные европейцы очень глубоко продвинуться не должны.

Все отмечали высокий уровень европейской техники, особенно в авиации, и считали, что теперь-то русские будут Европу догонять серьёзно, а не как раньше. И вообще раньше не считается, надо дождаться первых сводок.

На физкультуре я вполне ощутил отсутствие Авдея и Мухаммеда, мне их будет сильно не хватать! Клава и Надя со всей серьёзностью старались мужиков заменить, а я их привычно уже сильно не бил.

Обедали обычным составом, как всегда, без разговоров. После обеда доктор Павел Фёдорович осмотрел Свету, Катю и даже меня хотел посмотреть. Он сказал, что пока будет нас навещать, но уже сейчас нужно Кате записаться в поликлинику. Доктор ждёт повестку, а в частной клинике сделают госпиталь. Павел Фёдорович на всякий случай простился и ушёл.

Вместе с Катей переговорил с отцом Василием. Пока Совет финансов лишь остановил все банковские операции, кроме запланированной инкассации предприятий. Завтра думы признают войну общей, тогда объявят военное положение, и советы получат чрезвычайные полномочия.

Я могу сделать ручкой всем своим складам с товарами, а предприятия перейдут под прямое управления Совета обороны. Земли пока переходят думе Москвы, и она будет решать с оплатой аренды.

Деньги на счетах заморозят, их уже ни на что толком не потратить. Будут выдавать по письменному заявлению на самое необходимое. Но есть и хорошие новости! С началом большой войны не начисляются проценты по кредитам! Правда, по вкладам тоже проценты остановят.

А ему, отцу Василию, более у меня делать нечего. Будет он ждать повестки из военкомата и благословения от Церкви, но обещает за меня молиться. На этом он встал, осенил себя знамением, попросил прощения и поклонился.

Я и Катя тоже поднялись, поклонились батюшке и попросили прощения, после чего впервые проводили его до двери. Катя снова стояла со Светой на руках, а Миланья плакала и крестилась.