Руны на броне

Вернулись в кабинет и занялись уроками, занятия никакая война не отменяет. Разобрали задачу, и в кабинет пришла Миланья. Мой новый водитель просит его выслушать. Я велел приглашать.

Парень застенчиво поздоровался и положил на стол прошение об отставке. Он не хочет ждать повестку и завтра пойдёт добровольцем — сейчас шофёры очень нужны.

Я подписал заявление, встал и прошёл к сейфу…

Парень заявление забрал и смущённо проговорил, что у него ещё сегодняшний день. Но он же всё равно ездит пассажиром. И ему бы побыть дома лишние часы.

Я вынул из сейфа тысячу рублей и протянул ему, сказав:

— Оставь семье. Беги к ним, боец, вернись только с войны.

— И тебе вернуться, — ответил он, принимая деньги. — Прощайте.

Он ушёл, и я вернулся на место. Катя, ласково на меня глядя, спросила добрым голосом:

— Один поедешь на футбол?

Ну, весна ведь уже началась!

— Дальше всё серьёзно, — проворчал я, листая учебник. — Лучше посмотри, как интересно…

* * *

В Корпус приехал с Надей. На КПП офицер предупреждал кадетов, чтоб занесли сумки в казарму и строились по курсам на плацу. Там я впервые увидел весь Корпус. Примерно двести пятьдесят пацанов.

К нам с речью обратился старый генерал-лейтенант. Никто никуда не идёт, тем более не бежит на фронт. Все продолжают учёбу, ерунда же осталась. Сдадим экзамены, перейдём на другой курс, и все пойдут на войну.

— А сейчас. По учебным классам! Р-р-разойдись! — скомандовал Григорий Васильевич.

И Кадеты пошли учиться далее. Я, например, направился в класс истории. После обязательных приветствий Пётр Васильевич вдруг сказал:

— Рад?

Я честно смешался. Предвидел всё, ждал, готовился, и всё равно как-то неожиданно и не так…

— Вижу, что рад, — проговорил добродушно учитель. — Ты уже победил…

Я не понимал, чему он грустно улыбается.

— Но победил ты в войне, которую придумал, к которой готовился, — сказал Пётр Васильевич серьёзно. — Ещё не понял?

Я помотал лицом.

— Вот чем раньше поймёшь, тем быстрее победишь в настоящей войне, — молвил историк. — Если тебя не убьют.

Умеет он озадачить! Впрочем, это было прощальное занятие, оторвался дядька на мне напоследок. На следующей неделе экзамены, а потом капитан убывает в распоряжение Совета обороны.

Пётр Васильевич в Корпус перешёл командиром полка, как и большинство наших капитанов. Интересно, а кем тогда станет генерал-лейтенант? Наш дедушка возглавит армию или фронт?

Хотя оно не моего ума дело. Кадеты прощались с учителями, военные давали последние наставления и желали вернуться. Англичанка смотрела на нас широко распахнутыми глазами, словно старалась запомнить каждого. Наказывать перестали, мы просто вместе закопали позиции. С особым чувством ездили на танках, скоро на таких же машинах мы пойдём в бой.

В четверг я читал «Московский еженедельник», привык, наверное. Главная тема вероломное нападение Европейского Союза. Думы княжеств, царства, и парламенты королевств признали войну большой, ввели у себя военное положение и наделили советы полномочиями.

Совет обороны объявил всеобщую мобилизацию. Война будет вестись до полного освобождения всей территории Гардарики и пока все не убедятся, что ни одна падла европейская больше не дёрнется. Я так понял, пока шевелится хоть один европеец.

Начат сбор средств в фонд победы, выпущены облигации займа. Редакция «Московского еженедельника» присоединяется и что-то передаёт. Движение «Отечество» подключилось и предлагает Совету обороны считать его своим подразделением. За поддержку Совета выступили трудовые коллективы…

Блин! Всё время забываю, что здесь не там. Здесь мнение не задаётся партией сверху, в магической Гардарике за мнение не сажают… только бояр на дуэлях убивают, но это другое.

Приводятся слова поддержки дружеских государств. С какого-то перепугу к нам обратились Британия и Конфедерация. А «дружеская» Бизантия высказалась за скорейшее урегулирование «конфликта». С-с-с…

Сводок с фронтов пока почти нет, но враг, конечно, просчитался и везде встречает героический отпор. Ну, скоро всё увидим своими глазами, какой отпор, и кто что не учёл.

На выходной отпустили всех, но кое-кто остался в Корпусе. Одним слишком далеко, у других нет другого дома…

А за мной приехала Клава. По пути рассказала, что Павла Фёдоровича мобилизовали, из клиники обзвонили пациентов перед закрытием. Все частные клиники закрываются и переходят в ведение Совета. И вторую нашу «Волгу» Катя передала в фонд, машину уже забрали.

Дай доктору бог вернуться с войны, а лишним броневик на фронте не станет. И даже если не на фронт забрали, пускай — Катя же так решила. Провёл с ней и Светой выходные. Дочка ещё не понимает, куда делось столько взрослых, и почему вдруг все стали такие душевные…

Потом экзамены, возможно, последние в жизни. И сдавали мы их, как последний раз. Хотелось что-то себе и всем доказать, а если разобраться — одни эмоции.

Разрешили позвонить домой и предупредить, что выходного не будет. После экзаменов на плацу ректор зачитал приказ Совета. Выпускникам присвоить звания младших лейтенантов, пятому и четвёртому курсам сержантов, остальным рядовых.