Руны на клинках

В темпе подошли к следующей цели. Французам прям в галерее предложили пока отдохнуть, можно даже разминаться, только высоко не подпрыгивать. А то ж в конвое оставили всего четверых с автоматами — парни могут и не понять намерений.

Целью назначили трёхэтажное училище слесарей, но я даже из колодца канализации ощутил около тысячи спящих не-магов. А под утро самый крепкий сон, всего полчаса до шести. Вообще, спать на войне в кроватях — свинство. И хоть бы одного мага поставили охранять!

Спокойно вылезаю из ливнёвки с магами отряда. Невидимые подходим к проходной и всех убиваем ножами. Без шума подходят бойцы отряда. Разделили этажи и классы.

Строго по времени за каждую дверь закатывается три или четыре лимонки. Слитный грохот взрывов, расстрел мечущихся фигур из автоматов в пять-шесть стволов. Добить всех, кто ещё шевелится.

Простое массовое убийство. Эх, всех бы врагов вот так! Увы, это очень редкая удача, больше нам, скорей всего, так не повезёт — враг больше не станет спать на войне в кроватях. Хотя и это стратегическое достижение.

А тактически двести пятьдесят французских танков никуда не поедут, защитники города почувствуют временное облегчение. Сколько всего тут у европейца танков? Даже пятьсот очень много! Значит, давление на оборону снизится на пятьдесят процентов.

Ради такого нужно идти на убийство, пусть оно и вызывает эмоции. Мои чувства — моя частная собственность, никого более не касаются. На войне действительно важна победа, а не правота, пусть и сказал это глупый австрийский художник.

А у этих отныне дохлых танкистов даже была оружейка. Объект у нас на сегодня последний, так ребята набирают европейских гранат и патронов, что аж ножки у бедных подгибаются.

Я же пока подошёл к радисту Серёже и попросил вызвать Дымова.

— Тёма, ты⁉ — обрадовался он. — Как дела?

— Нормально, — сказал я. — Все задачи решили.

— Ещё хочешь? — заботливо спросил он.

— Не-а, — честно ответил я. — Куда идти отдыхать?

— Колёсная восемь, — сказал Лёша. — Я предупредил, вам откроют подвал.

Справились мы быстро, но голые французы всё равно заждались. Ещё около получаса прошли под землёй. Лёша, конечно, дал ближайший подходящий адрес, но ребята ведь за ночь устали и хорошо нагрузились.

Вот уж не знаю, как капитан предупреждал, наше появление вызвало у гарнизона фурор. Девчата смотрели на бойцов отряда круглыми глазками. И поглядывали немного на голых европейцев.

Что там разглядывать, когда они поставили ящики и коробки и сразу прикрылись ладонями. Серёжа от моего имени сказал, что мы им всё прощаем, теперь их судит только бог. Командир держит слово и просто их отпускает. И указал им на выход.

Мужики, часто оглядываясь, двинулись к своим. Некоторые даже подняли руки! Они шли совершенно голые! Ну, куда бы они могли спрятать даже лимонку⁈

Французы почему-то подумали, что европейцы так не ходят, и дружно расстреляли голых соотечественников. Я хоть и не сомневался в европейском решении, всё равно грустил. Возникали мысли по поводу, одна печальнее другой…

* * *

На новом месте позвал магов. Отдал им трофейные ценности и приказал разделить на всех. Ребята должны знать, что справедливое начальство ценит их работу. У нас никто не воюет бесплатно. Ну, как я понял правду Гардарики.

Позавтракал банкой тушёнки с галетами, попил кипятка из оловянной кружки и спать улёгся на ворох тряпок, укрывшись двумя старыми пальто. Уснул без задних ног. Хорошо нагулялся, и много использовал магических воздействий — в Корпусе хватило бы на месяц.

Проснулся ближе к двум. Размялся, почистил зубы и побрился ножом с рунами, да меня позвали есть горячее — запечённую в золе картошку и разогретую на огне тушёнку с галетами.

Пока обедал, отметил с удовольствием, что гремят выстрелы только на востоке, а снаряды рвутся на западе. И как всегда, в небе идут нескончаемые воздушные бои.

Себе я это объяснил, что наши истребители постоянно не позволяют «мессерам» снижаться, гоняться за бипланами. Бипланы же выискивают на земле вражескую активность, особенно автоколонны и корректируют огонь артиллерии. А наши пушки ночью и утром подавили вражеские батареи и теперь пресекают снабжение или работают по заявкам радиослушателей.

У европейцев настали сложные времена. Сколько снабжения доходит до фронта? В обычных условиях около 70-ти процентов, а тут можно делить надвое. Эх, ещё б и дождик зарядил! Сколько ещё ждать осеннюю распутицу!

Самим приходится работать за природу. Одна только моя группа хорошо повеселилась, а всего их пять, и мои ротные с начштаба Павликом ничем мне не уступают! Ну, практически, не у каждого ещё есть магическое оружие. В любом случае, мои успехи смело можно множить на пять.

Хотя будем с собой честным — большинство успеха можно списывать на эффект неожиданности. Противник насторожится, начнёт разбираться, искать контрмеры…

А всё-таки надо будет проведать публичный дом. Жадность не лечится.

— Боярин, к рации! — раздался крик Оксаны, старшей в гарнизоне.