Руны на клинках

На прилавках стояли примусы, чайники, котелки и сковородки с антипригарным покрытием. Продавалось мужское бельё, а из одежды и обуви шло лишь офицерское обмундирование, солдатское не котировалось.

Отечественный производитель предлагал только съедобное: солёное сало, птицу и прочее мясо от живого вида до борща на розлив. Солёная, сушёная и сырая речная рыба. Всякие солёные, маринованные и квашеные овощи. И можно купить любую молочку.

Мы взяли по стакану варенца с цветной вкусной пенкой и вдобавок услышали от доброй бабушки, что все нам очень благодарны за освобождение. Под проклятым европейцем просто ничего невозможно было вынести на рынок. А цены людоедские потому, что война идёт. Вот отгоним европейца подальше, тогда и цены снизятся.

Короче, варенца нам даром не дали, да мы и не стали бы его пить при таких делах. Может, ту же бабушку уже завтра разорвёт на куски снарядом, пусть подавится старая сука по двадцать пять марок за стакан. Сели мы в джип и продолжили составлять и детализировать злодейские планы.

* * *

Мотались по городу до сумерек, умаялись и поехали в казарму. До ужина оставалось ещё время, потому у меня в кабинете Серёжа отключил шнур командирской рации от немецкого радио и ловил иностранные напевы, а офицеры вносили изменения на карту.

Сергей крутил настройку довольно быстро, но я успел уловить самые популярные европейские темы. Во-первых, на фронтах дела идут к стабилизации положения до следующей весны. Одни считали, что недооценили Гардарику, другие утверждали, что переоценили себя. Те и другие сходились, что следующий год точно станет для нас последним.

Второй темой стал я сам и всё, что со мной связано. Обсуждали, какую часть в способности Гардарики к сопротивлению составляет магия. Эксперты оценивали её, как очень большую или подавляющую, ведь только мрачная, древняя магия компенсирует лень, страх и тупость этих животных. И ещё немножко количество русских.

Блин! И никого в Европе не волнует, что русских всегда было меньше просвещённых европейцев! Если обозвали кого-то животными, то их много. «Л» — логика. И хорошая какая штука магия, когда в неё верят. В моём мире мракобесие, а тут она всё объясняет и оправдывает.

В связи с магией часто говорили о боярах. Из-за врождённой вредности они не позволяют Гардарике развалиться, и злое колдовство этих упырей заставляет солдат идти на пулемёты…

Мне всё время казалось, что это европейцы регулярно попадают под огонь и именно из-за недостатка магии. Но их же всё равно больше, европейцы могут нести любую чушь.

Например, вместе со всеми боярами они часто упоминали моё имя. Говорили, что я стал неким символом и меня надо непременно истребить. Я, гад такой, ещё живой и обязательно нахожусь на каком-то фронте, но европейцы пока не могут уверенно утверждать, где я спрятался. Однако разведка прикладывает усилия, и вскоре ожидаются результаты.

Я грустно подумал, что будет европейцам стабилизация, и они точно узнают, где я нахожусь. Серёга поймал немецкий фокстрот, в кабинет постучали, и вошёл Алёша Дымов.

— Добрый вечер, — сказал он, проходя к столу.

— Добрый, — согласился я, подняв на него глаза.

На капитана напряжённо смотрели все, и Серёжа тоже. А он прошёл к столу и проговорил:

— Сейчас будут есть ваши танкисты. Им сегодня ночью ещё таскать танками пушки и прицепы с боекомплектом, поужинаете, когда парни уйдут.

Мы молча кивнули, продолжая на него внимательно смотреть. Лёша сухо заговорил:

— Пришла от капитана Чижова радиограмма. За прошедшую ночь наша пехота не получила пополнений. Сегодня с утра противник крупными силами атаковал недавно захваченные участки. Наши танки стали для него неприятным сюрпризом. Понеся большие потери, враг пока отступил.

Все выдохнули через носы и ощутимо подобрели, а капитан сдержанно улыбнулся и продолжил:

— Будем надеяться, что этой ночью наши пополнения придут на новые позиции. В любом случае у нас есть ещё завтрашний день, — он посмотрел на карту. — Вижу, вы многое успели. Тёма, укажи танкоопасные участки, которые надо минировать в первую очередь.

Я взял карандаш и принялся обводить на карте улицы и перекрёстки. Мои офицеры смотрели за мной и кивали. Паша спросил капитана:

— А много противотанковых мин?

— На складах врага захватили прилично, — ответил он, глядя на мои манипуляции.

— Так придётся в городе останавливать грузовое движение, — сказал Коля.

— Начнём с пригородов и окраин, — проговорил Дымов. — График минирования составят дорожники.

— Да! — подхватил Володя. — Город же покрыт асфальтом!

— Замаскируем под ямочный ремонт, его делают всегда, — хмыкнул капитан, снимая трубку с моего телефона. Ударил по рычагам и сказал. — Алё, это Дымов. Ремавтодор дайте. Алё! Начальника включи… Василий Фёдорович, ты? Тоже добрый вечер. Бери бумажку и записывай. Кипарисовая с третьего по пятый… Перекрёсток с Берёзовой…

Алёша Дымов зачитывал адреса, что я отмечал на карте, начиная с западных окраин. Он легко ориентировался, ничего не пропускал и не повторялся. В конце Лёша проговорил: