Руны огненных птиц

Не взяв с гостя платы, Хаук переправил того на другой берег и вызвался проводить да рассказать, как поскорее выйти на пастбища, чтобы не блудить меж деревьев до самой рощи близ Онаскана. Ситрик выслушал внимательно, а после посмотрел на солнце, прикидывая, сколько у него осталось времени. Хаук тоже взглянул на светило. Совершенно бесстрашно и открыто, будто белизна солнца не ослепляла его.

Наконец они простились, и Хаук, потрепав парня по здоровому плечу, пошёл к оставленной на берегу лодке, а Ситрик, пройдя лесок, увидел просвет меж тонких деревьев. То был край поля и пастбища, врезавшегося острым клювом в лес. Справа недалеко стучал топор. Ситрик прошёл ещё немного вдоль поля и снова ушёл в лес. Надо торопиться, да только хотелось ему вновь пройти той тролльей тропой, петляющей вдоль оврагов и болот.

Где-то здесь Холь и нашёл его…

Вскоре совсем недалеко от тропы Ситрик заметил место, что было похоже на то, где он ночевал, убежав из Онаскана. Из земли торчало несколько скал, смахивающих на горбатых троллей, что окружили его тогда в лесу. Они и сейчас словно столкнулись носами, безмолвно обсуждая что-то. Ситрик провёл рукой по одному из больших камней, надеясь понять – тролль перед ним или пустышка. Однако так ничего и не узнал. Он заглянул за скалы и увидел кострище.

Ситрик подошёл к нему, не зная, то ли это самое место. Ему хотелось наделить здешний лес какой-то особенной памятью, и ему было неважно, обманывается он или нет. В воздухе пробился резкий запах цветущего глода.

Чёрное кострище и сейчас было свежим – кто-то останавливался здесь минувшим вечером. Ситрик разворошил седой пепел и, подняв крепкий уголёк, разжёг его в ладонях. Тепло потекло по жилам и крови его. Одинокая чёрная тварь высунулась из-под орешника, пугливо заглядываясь на мерцающий в руках уголёк. Ситрик прищурился, бросив быстрый взгляд на тварь. Уголь в его руке вспыхнул белым огнём, и Ситрик метко кинул им в тварь. Туманный зверь с хрипом рассыпался на дымные ошмётки.

Ситрик осторожно подобрал уголёк, стараясь не разжечь его снова, и вернул костровищу. Почерневшие руки он вытер о сырой мох и снова отправился в путь. Памятное место опять осталось позади, и впереди его ждала дорога, которую он уже проходил в одиночку.

Он тогда и не знал, что можно просто пройти через пастбища, поля и небольшие поселения фермеров. Но ведь он и не знал прежде, что куда-то идёт, а не просто убегает от своей участи и от самого себя.

Овраг, в который он упал тогда, оказался не так уж и далеко от места, где он заночевал. Это был широкий разлом, отделяющий лес троллей от светлой рощи Онаскана, где так часто охотился Ольгир со своим братом. Сейчас на дне оврага стояла зелёная вода. Ситрик остановился у края, чуть наклонившись вперёд и заглядывая вниз.

Недолго подумав, с какой стороны обойти овраг, Ситрик свернул вправо и некоторое время шёл вдоль разлома, прежде чем нашёл поваленное дерево, служившее мостом из одного леса в другой. Пройдя по нему, Ситрик обернулся назад. По ту сторону оврага на него смотрели яркие хрустальные глаза троллей, бесшумно следовавших за ним весь этот путь от переправы. Ситрик улыбнулся и поклонился им, и хрустальный блеск исчез – камни да холмы спрятали свои драгоценные глаза.

Роща была светлой, звенящей. Стволы пугливых осин устремились вверх, а под ногами, вытеснив вереск, росла бесстыжая яркая трава. Лишайник и мох ютились на спинах уснувших мёртвым сном троллей, под которыми лисы устроили норы. Свет закатного солнца дрожал меж стволов, как огонь пламенника на сколах льда, и Ситрик шёл на этот свет, всё оглядываясь да посматривая, что там за спиной. Меж осин, вдоль тропы, попадались и ясени, на стволах которых непременно виднелись вырезанные руны, защищавшие охотников от ненависти хульдр.

Невольно Ситрик вспомнил слова о Зелёном покрове. Он шёл и нашёптывал их, точно заклятие.

И замолчал он только тогда, когда услышал клёкот ворона.

Ситрик остановился, вглядываясь в нижние ветки деревьев. Ворон снова заклекотал, и Ситрик увидел его сидящим на камне у тропы. Ворон, заметив путника, поднялся на крыло и улетел в сторону светлых прорех и оконечности рощи. Ситрик проследил за птицей, пока та не исчезла, но дважды ещё услышал её голос.

Путник пошёл дальше, но не было ему так легко, как прежде. Слова песни упали с языка камнем обратно внутрь. Слева от себя он вскоре заметил движение и, оглянувшись, увидел неспешно идущего к нему призрачного волка. Ситрик помедлил, дожидаясь серебряного зверя, и, когда они поравнялись, волк ушёл вперёд, намереваясь вести путника за собой. Ситрик последовал за ним.

Вскоре они вышли к высокому обрыву, возвышающемуся над морским заливом. Ситрик замер, не смея идти дальше, а волк не останавливаясь потрусил вперёд и поднялся на каменную верхушку обрыва, где застыл как изваяние. Его шерсть, волнуемая вечным ветром, блестела драгоценностью кладов в лучах закатного солнца, и Ситрик смотрел на волка заворожёнными глазами.

– Уйди оттуда, Ольгир, – еле слышно прошептал он волку, не выходя из тени осин.