Руны смерти, руны любви

Имена спутников Нильса Рикке не запомнила, потому что они, будучи людьми деликатными и понятливыми, сразу же вспомнили о каких-то неотложных делах и оставили их вдвоем. По тому, как Нильс смотрел на Рикке, было видно, что она ему нравится, Рикке старательно изображала то же самое. Они походили немного по галерее, продолжая обсуждать древних скандинавов с их обычаями (обсуждение заключалось в том, что Нильс говорил, а Рикке слушала и восхищенно на него пялилась), а затем Нильс предложил поехать в ресторан «Коккериет». Заведение было не самым паршивым в Копенгагене – Нильс явно старался произвести впечатление. Поскольку располагалось оно на людной Кронпринцессгэд, недалеко от Новой королевской площади, Рикке приняла предложение без опаски. Только уточнила, что за себя заплатит сама, так как не собирается быть кому-то обязанной. Нильс воспринял это заявление без особого энтузиазма, но перечить не стал.

За четыре проведенных вместе часа, Рикке узнала об Нильсе много, потому что тот охотно рассказывал о себе. Когда-то серьезно занимался живописью, потом оставил, потому что понял – вторым Матиссом ему не быть. Сейчас зарабатывает на жизнь статьями об искусстве, сотрудничает с доброй дюжиной изданий, не бедствует. Живет в большом доме рядом с Дегнемосен-парком. Одинок, но мечтает встретить женщину, которая будет его понимать и так далее.

Попутно Нильс дважды сравнил себя с Локи, богом хитрости и обмана, сообщил, что ему несвойственно испытывать угрызения совести, что его редко посещают сомнения, и дал понять, что ему нравится манипулировать людьми. Вполне достаточно, чтобы Рикке смогла заподозрить в нем социопата. Особенно, с учетом интереса к жертвоприношениям и того, с каким вдохновением вещал о них Нильс в галерее.

Разговор о живописи сам собой перешел на Нильса. Рикке задала вопрос, Нильс, не без некоторого смущения, признался, что когда-то считал себя художником. Рикке заявила, что непременно хочет взглянуть на картины Нильса. Нильс ответил, что это, вообще-то, рисунки и пригласил ее к себе домой, но Рикке, разумеется, не собиралась туда ехать. Насчет того, что Нильс мог быть Татуировщиком, стопроцентной уверенности у нее не было, а вот в том, что дома он ее изнасилует, Рикке не сомневалась. Интуиция подсказывала.

Когда Нильс начал буквально исходить похотью (у него даже дыхание стало сбиваться) и рискнул погладить Рикке по колену, она поняла, что пора закругляться. «Вспомнила», что ей завтра надо проводить тестирование новых сотрудников (Нильсу Рикке представилась психологом из сети «Юск»[89]), а она еще не подготовилась. Договорились созвониться как-нибудь и встретиться снова. Продолжить знакомство с Нильсом Рикке определенно хотелось, только надо было получше продумать линию своего поведения и помнить о безопасности. Еще бы придумать, как можно взглянуть на картины, не посещая дом Нильса… Попросить сфотографировать самые удачные и прислать ей фотографии по почте? Неестественно, как-то. Нет, гораздо удобнее заехать на минуточку домой к Нильсу, и, не отпуская такси, быстро познакомиться с его творчеством. Для того, чтобы найти или не найти сходство с рисунками Татуировщика, много времени не надо, а при ждущем у дома таксисте Нильс не рискнет ни насиловать Рикке, ни, тем более, убивать ее. А подобную ситуацию смоделировать в реале не так уж и сложно.

В списке подозреваемых Нильсу достался второй номер. Первым был Оскар Йерихау, как наиболее подозрительный.

Номером третьим стал татуированный с головы до ног Йокум Эрландсен, бармен из «Коп ог ундеркоп». Ног Йокума Рикке не видела, но щеки, шея, корпус и руки его сплошь были покрыты тату. Йокум явно гордился своей разукрашенной шкурой, потому что стоял за стойкой в распахнутом кожаном жилете, под которым была надета майка в крупную-прекрупную сетку, не майка, а одно название. Такое впечатление, будто ее сшили из куска рыбацкой сети.

Разумеется, из-за одних татуировок, сколь обильны они не были, Рикке не стала бы записывать Йокума в подозреваемые. Методы работы полиции Копенгагена существенно отличались от методов гестапо. Но Йокум был барменом, а еще он был грубияном и довольно жестоким человеком.

Бармен – квинтэссенция коммуникабельности. Кто может похвастаться таким количеством знакомых, как бармен? Пусть большинство этих знакомств шапочные, но тем не менее. Вдобавок, знакомство с барменом обычно не приводит к обмену номерами телефонов, то есть этот вид контакта может не оставлять следов в записной книжке или на сотовой станции. Бармен продает выпивку и поэтому к нему формируется заведомо доброжелательное отношение. Если случайно встреченный знакомый бармен попросит подержать падающую крышку багажника, ему вряд ли откажут. А там уж недолго и в багажнике оказаться…