Руны в глазах

Громов всё отлично понимает, и принимает эти правила. Он согласен на любые эксперименты, ведь и ему очень нужны высокие показатели. Сумеет армия отличиться, тогда и причины его снятия должны быть более весомыми. А просидит Громов на армии во время войны с полгода, его и клещами с неё не выдерешь.

Громов отлично знает, отчего умер генерал-майор Иванов…

Кстати, по официальной версии Иванов погиб от шального снаряда — это чтоб я вдруг чего-нибудь не ляпнул. И генерал-майор будет делать вид, что не знает ничего. А мы со своей стороны ничем не выскажем своего понимания.

— Понял? — строго спросил Виталик.

— Не-а, — честно признался я. — Ничего не помню и не понимаю, как и было сказано.

— Хорошо, — довольно проговорил майор.

В штабе мы просидели в приёмной приличные четверть часа, и рослый, румяный лейтенант нас пригласил в кабинет. Генерал-майор Громов встретил нас за столом, но встал и пожал руки.

Крепкий, сухопарый мужик среднего роста, где-то за пятьдесят, серьёзный маг. Колючие карие глаза смотрят из-под мохнатых бровей настороженно, усы щёточкой тоже ершатся, нос сливой.

Мы присели, генерал меня внимательно оглядел и обратился к Виталику:

— У капитана нет ленточки. Не было времени донести приказ Совета обороны?

— Не обладаю полномочиями, — сухо ответил Логинов. — Боярин Большов выразил желание войти в армию генерал-майора Литвинова.

— Ага, — покивал тот. — Да, доводить приказ может только прямой начальник, до этого награда считается невручённой, — он скупо улыбнулся. — Всё равно поздравляю неофициально.

— Спасибо, — сказал я и без удовольствия подумал, что Виталик опять прав.

Будь у меня эта несчастная лента, устал бы отказываться войти в армию Громова. Вон у него какое решительное лицо! Без побития оного вряд ли получилось бы что-то объяснить хозяину, а мы здесь вообще не для этого.

Чувствовалось, что для Громова это вопрос главный, но на положительное его решение он не очень-то и надеялся. Поднял только потому, что должен спросить. Вот спросил, получил вежливый и обоснованный отказ и спокойно перешёл к другим вопросам.

— Я сам предложил план фронтовой операции, — веско сказал он. — Пусть на участке армии врагу более не угрожают глубокие охваты — местность дальше благоприятствует обороне — однако фронт принял моё предложение. Дело в том, что как пригнали сюда французов, так они нам и противостоят. Французских войск в момент нападения было немного, воевали против нас их авиационные части, танки и совсем чуть-чуть артиллерия. Однако сил Германии явно недостаточно, и Франция всё больше влезает в войну. Французы с самого начала воюют лишь в своих частях. Начали они с батальонов и с недавних пор дошли до армий.

Генерал нас строго оглядел для важности и сурово продолжил:

— Обратите внимание, нынче немцы всё меньше включают в свои армии французские части и всё чаще передают им целые участки. Это во многом упрощает снабжение и высвобождает немецкие войска. Пока ещё Франция может выбирать, они меняют немцев на самых, с их точки зрения, перспективных или спокойных направлениях. Немецкое командование радо и такому участию…

Громов озорно улыбнулся и сказал:

— Но это очень не нравится немецким офицерам. Они и сами посидели бы в спокойной обороне или получили бы свои кресты за атаки. По нашим данным уже возникли трения между немцами и французами. Французским частям неуютно в немецких армиях, но нам пока плевать на лягушатников. Главное, что немецким танкистам на «панцирях» во французской армии будет гораздо хуже.

Командарм решительно рубанул воздух ладонью и заявил:

— Ударами по французам мы не только используем это обстоятельство. Если добьёмся успеха, мы заставим французов думать, что немцы им опять подсунули гиблые места, а немцы станут считать, что французы просрут любое дело. Подозрительность и недоверие между ними усилятся и перейдут в необратимые формы. Эти противоречия мы и дальше будем углублять и использовать!

Я почти влюблёнными глазами смотрел на генерала. Что значит старая школа и мудрый наставник! Когда вкус и умение плести интриги направлены в мирное русло! То есть когда выбирают правильных противников!

— Думаю, европеец тоже всё это понимает и будет учитывать, — задумчиво проговорил майор Логинов.

Умеет он всё обломить! Я его раздражённо спросил:

— Ты, вообще, за кого воюешь, Виталя?

— За наших, — ухмыльнулся он. — А ты на многое не рассчитывай.

— Я и не рассчитывал! — раздражённо сказал я.

— Вот и не рассчитывай! — тоже повысил Виталик голос.

— Если других возражений нет… — проговорил генерал строго и сделал паузу. Мы промолчали, а Громов сказал. — Переходим к техническим вопросам. Батальон Большова прибудет завтра до обеда по железной дороге, и его проводят на базу прибывающих из отпуска солдат на текстильную 20, бывшее училище слесарей. Артём, в курсе, где это?

— Так точно, — ответил я и откозырял.