Руны в глазах

После хроники показали несколько американских мультфильмов и отечественное художественное кино про любовь и войну. Ничего так получилась картина, пели очень хорошо, но явно не хватало технологии спецэффектам и реалистичности батальным сценам. Или так сейчас воспринимается любые художественные фильмы? Особенно после документальной хроники.

Из кинотеатра я вышел уже ночью и не спеша пошёл к гостинице. Поужинаю в ресторане, а потом… э… рублей может не хватить. Переживу. Главное, что завтра всё равно продолжится моя неизвестная война.

* * *

После завтрака в ресторане съехал из номера и пошёл на базу бойцов, что возвращались после ранений или из отпусков. В бывшем училище встретилось совсем немного парней, но это пока. А я сразу направился в читалку.

И не то, что читать очень люблю, там я думал найти нового бойца. Ну, что ещё делать танкисту в мирной обстановке? В спортзал к простым ребятам воин-рысь точно не пойдёт, особенно после завтрака. Валяться на койке он должен был вчера, когда никого не ждал. Выходит, что читает парень газеты, до которых добраться на фронте не мог, и ждёт новое начальство с умным видом.

В небольшой комнате стояли ряды парт, за каждой с газетой сидел боец. Я сразу почувствовал тотемного собрата. Коротко стриженный русый парень со знаком танкиста поднял на меня простецкое лицо с носом картошкой и спокойно воззрился зелёными глазами — он тоже меня хорошо чувствовал.

Я кивнул на двери и вышел. Он появился в коридоре через минуту. Протянув ему руку, сказал:

— Московский боярин Артём Большов.

Он ладонь пожал и ответил:

— Сержант Егор Маслов, из Нижнего Новгорода.

— Ты говорил с майором Логиновым? — уточнил я.

— Так точно, — сказал Егор. — Из нашего клана в Москве остался сержант Осип Рылов. Представители клана поехали в Семёновск выбирать магов.

— В клане все танкисты? — спросил я.

— Так точно, — ответил он. — Особая рота в дружине боярина Михаила Ловчего, у него целый танковый полк.

— Ещё не встречались, — проговорил я. — В целом ты понимаешь, где будешь служить?

— Понимаю, — кивнул Егор серьёзно. — Лидер клана рассказывал и спрашивал желающих. Вызвались я и Ося. Лидер мог сам выбрать молодых и приказать…

Я понятливо кивнул. Если бы никто в клане не согласился, послали бы рыси боярина очень далеко. По древнему договору боярин обязан поддерживать каждого своего воина и никого просто не может кому-то передать…

Ну да, близнецы теперь с Ваней, но это другое! Они же втроём из Корпуса! А Миша сам захотел к близнецам. Короче, с тотемными кланами всё очень непросто и везде свои тонкости.

А если без лишних сложностей приказал я Егору продолжить чтение прессы до подхода основных сил, и тоже прошёл в читалку. Спросил у доброй женщины библиотекаря подшивку «Московского еженедельника», уселся рядом с Егором и шуршал страницами.

Через час с небольшим в комнату в танкистских комбинезонах вошли Паша Зимин и Слава Скорых. Павлик увидел меня и громко сказал Вячеславу:

— А я что тебе говорил? Тут он сидит!

На них строго посмотрела женщина библиотекарь, а я вполголоса проговорил Егору, закрывая газету:

— Пойдём.

В коридоре я с парнями поздоровался, представил Егора Маслова и провёл инструктаж. Паша отчитался, что капитан Бабцов наглая морда, вернул лишь семнадцать бойцов, четверо поехали лечиться, а пятого совсем закопали. Всего пострадали 20 выпускников Центра и трое из помощи моей дружины, водители, наводчики и командиры машин. Все маги и тотемные воины в строю. Итого в батальоне 361 боец.

Вместе прошли к коменданту. Строгую женщину средних лет про нас предупреждали, и она сказала, что всё готово. Ребята должны разойтись по классам и занять койки. Можно по два и более человека на кровать, всё равно спать не будут.

Всем выдадут вещевое довольствие. Потом по очереди в душ и в столовую. За порядок отвечают командиры. Отдельная просьба, из-за каждого грузовика из здания не выскакивать, команду на погрузку она передаст мне лично.

И нас опять затянул солдатский быт, век бы из него не вылезал. Всем раздали мешки с формой, даже мне. Ну, парадка ведь уже на мне была, а в комплекты входили вещи только для повседневной носки.

Согласно указаниям танкистские комбинезоны, старую форму и бельё оставляли на кроватях — их без нас заберут в стирку и выдадут кому-нибудь ещё. Лишнее напоминание, что в армии личные вещи положены только офицерам. И то не всем. Да и тем не всегда.

В душ сходил с парнями отчасти из солидарности, отчасти лишний раз показать руны на груди, и самому было интересно. На месте мои рисунки, словно я с ними родился.

Парни старыми вещами не заморачиавлись, только я аккуратно сложил в мешок парадную форму и офицерскую шинель. На войне положу где-нибудь в блиндаже, потом в танк заберу. А то ведь жалко, просто слов нет.

Обед в столовке после ресторана особых восторгов у меня не вызвал, но танкисты едят всё при любой возможности. Жевал на второе перловку и думал, что это вкус войны. Вернее один из вкусов. Кстати, не самый плохой её вкус.