Руны Вещего Олега

Все замерли, гадая, что же за подарок такой особенный привёз Ольг для молодого князя и его матери, что заставил их выйти для встречи. Скоморох махнул своим друзьям-изведывателям, и те мигом раскатали перед возком пёстрый ширванский ковёр.

– Не зря мы ездили в дальние края полночные и зрели там чудеса многие, и добыли для князя нашего диво дивное, чудо чудное! – торжественно проговорил Скоморох, подходя к возку. В сей миг не только голос его звучал возвышенно, но и сам он, кажется, стал больше ростом и шире в плечах. С другой стороны к возку подошёл князь, и когда Скоморох торжественно распахнул дверцу, Ольг подал руку сидевшей в возке красавице, облачённой в голубые парчовые одежды, украшенные кружевами, с жемчугами на шее, да в венце с серо-синими, под цвет очей, каменьями. Взволнованная девица, опираясь на могучую руку князя, сошла с возка на ковёр. Ингар опешил, очи его удивлённо округлились, а потом счастливо засветились: он узнал ту самую Прекрасу, о которой не переставал думать с первой их случайной встречи.

– Княгиня Ольга, из рода моего, суженая нашего князя Ингарда! – громко проговорил князь, и все вокруг разразились громкими и радостными криками. Всё снова завертелось, закипело и забурлило. Только мать Ефанда стояла молча, глядя то ли на невесту сына, то ли сквозь неё, куда-то далее, сквозь туманную пелену времени.

– Братец, ты ведь ей не только имя, но часть силы рода нашего передал, – молвила, наконец, сестра. – Справится ли девица с сей ношей, одним Богам ведомо…

Глава седьмая Кочмар

Лета 6413 (905)

После прихода в Киев Олега с дружиной истекло почти четверть века.

Укрепилась Великая Русь от словенско-варяжской Ладоги на полуночи до дулебского Черевеня на полудне, от дреговичского Берестья на заходе до северского Чернигова и радимичского Добрянска на восходе. По-прежнему рядом с мудрым князем во всех трудных делах сопровождали его верные изведыватели. Правда, лет через шесть после прихода в Киев не стало самого старшего из них – Айера. Они уходили тогда от кочевников, меняли коней, путали следы, наконец, растворились в лесу, решив переждать до утра. А утром обнаружили, что душа старого изведывателя покинула тело.

– Надо же, всю жизнь рядом со смертью ходил, ранен не раз бывал, а умер во сне, – печально молвил Скоморох. А Ерошка по изведывательской привычке плакал беззвучно, как будто его могли услышать враги, лишь несколько крупных слезинок одна за другой скатились по чумазым от долгой пыльной гонки щекам.

– Он вчера перед ночёвкой про необычную усталость рёк, – тихо вспомнил Молчун. – Сказал ещё, что лес – это его дом, и хоть не северный, а всё равно лес.

Там же в лесу и соорудили по вепсскому обычаю на возвышенности каум, – последний приют старого Айера.

Ерошка стал крепким молодым воем. Скоморох, дабы не забыть греческий и подучить юного помощника, брал его с собой, подряжаясь работником к византийским купцам, которые звали шустрого мальца Ерофеем, что означает на греческом «Священный». Так привыкли называть его и боевые собратья. Ерошка-Ерофей женился на местной киянке, тоже чернявой да кареглазой. У них родился сын, а потом почти друг за дружкой две дочки. Неспешно, но верно плетёт нить жизни мать Макошь, и в повседневных заботах незаметно настал час, когда Ерофей появился в Ратном стане не сам, а в сопровождении двенадцатилетнего сына. Поглядели на мальца друзья изведыватели и ахнули, а в уголках очей Молчуна и Скомороха даже на краткий миг блеснули слезинки: уж больно напомнил им сын Ерофея того самого недоверчивого мальца, которого они выкупили из рабства в далёком Итиле незадолго до знаменитого Рюрикова побоища.

– Ну, Ерофей, силён! Гляди, Молчун, какого нам помощника сварганил! – растрогано молвил Скоморох

– И впрямь, точный Ерошка! – как всегда коротко подтвердил его сотоварищ.

– Не Ерошка, а Ерофей Ерофеич, – многозначительно подмигнул весёлый изведыватель.

С той поры чернявого и худощавого мальца часто видели в Ратном Стане, а порой и в некоторых изведывательских делах, коль давал на то разрешение старший изведыватель Мишата.

Прошло время, Ерофеич вытянулся, окреп и многому научился у изведывателей, ведь каждому из них хотелось обучить мальца тому, чем он сам володел лепше других.