Руны Вещего Олега

– Погоди, Сом, не части! – строго повелел суровый Молчан, и возбуждённый, с подрагивающими от волнения руками помощник покорно смолк, а потом стал речь по порядку, то и дело от волнения, не то дёргая, не то поправляя длинные усы, из-за которых он и получил своё прозвище.

– Мы только рыбалить стали, там яма есть такая, мы-то про неё знаем, там если рыбу…

– Хватит про рыбу, – тут же оборвал его купец, – реки, сколько бродников, чем вооружены, чего требуют?

– Их пятеро, не то булгары, а может и хазары, я их по речи не больно различаю. Из оружия ножи, лук, клинок боевой хазарский и ещё греческий такой, лезвие у него с одной стороны, и он короче нашего…

– Ромфей называется, – подсказал Скоморох.

– Кистень и, кажись, палица, может, и ещё что, да я растерялся со страху…

– Что с кормщиком и Стародымом, где их держат?

– Да там же около кострища, возле шалаша ихнего. Хазар или булгар этих трое, а двое, кажись, из славян, не уразумел впопыхах. Нам руки связали и чуть что не так – сразу нож к глотке, рекут, мол, выкуп давай, не то горло перережем. Я им обещал, что сейчас привезу, и меня отпустили…

– А может, мы остальных кликнем, все вместе подойдём да дадим жару сим бродникам? – возбуждённо проговорил молодой лодейщик крепкого сложения, сжимая большие кулаки.

– Нет, брат, коли увидят разбойники много людей, кормщика вашего и хозяина умертвят, а сами сбегут, – покачал головой Молчан.

Они с Ерофеем-старшим, Скоморохом и Ерофеичем отошли подальше от всех и о чём-то переговорили. Уже по пути к встревоженно ожидавшим их лодейщикам, Скоморох придержал Молчуна за рукав рубахи.

– Может, всё-таки я в лодке вместо Ерофеича пойду, опасность велика больно…

– Нет, брат, решено, – три взрослых мужа более врага встревожат, нежели два и подлеток. Скоморох лишь раздосадованно махнул рукой, а Ерофей с сыном поспешили к кочмару.

Молчун со Скоморохом спустились к лодчонке незадачливых «рыбаков».

Скоморох, стоя у воды, принялся молча и сосредоточенно раздеваться. Он тщательно проверил пояс с метательными ножами, окунулся в воду и снова проверил. В это время появились оба Ерофея. Лодейщики с удивлением узрели, что отец и сын облачены в лёгкую хазарскую одежду. Сом и Ерофей-старший сели на вёсла, Ерофеич – на корму, а Скоморох, держась за борт, незаметно поплыл следом, загребая свободной рукой.

– Не пойму я купца, – сердито судачили меж собою оставшиеся на берегу лодейщики, глядя вслед удаляющейся лодке, – отправил одного охоронца да подлетка, а самых здоровых оставил.

– Ещё один недомерок вплавь отправился, да и то считай без оружия, что те ножи супротив кистеня да мечей с палицей! – вздыхали другие. – Эх, пропал наш Стародым, как есть пропал: и деньги заберут, и его порешат! Ещё и этих в полон прихватят!

* * *

– Эй, вы там, на острове, мы привезли выкуп, давайте сюда наших людей! – крикнул лодейщик, выполняя тихий приказ Ерофея-старшего, когда они подплыли к берегу, от которого тянуло дымком.

Прошло некоторое время, прежде чем из камышей и кустов тальника выступили три мрачные фигуры. У одного в руках был натянутый лук, а двое других поигрывали клинками мечей.

– Пливи сюта, а то моя стрелять и твоя конес! – произнёс лучник с сильным чужим выговором.

– Эге, нашёл дурака, чтобы вы и нас положили на острове, и деньги забрали? Нет, братцы лиходеи, давайте наших людей сюда, тут и поменяемся: мы вам деньги, а вы нам полонённых! – снова прокричал в ответ Сом. – Эти двое – их родственники, они готовы заплатить!

Так они препирались с татями некоторое время, то требуя показать полонников, чтобы удостовериться, что они живы, то настаивая на обмене на воде. Наконец терпение лиходеев лопнуло, и пущенная из лука стрела с тупым стуком вонзилась в борт.

– Теперь стрелять тепя! – прокричал лучник.

– Ладно, ладно, мы подплываем, – успокаивающе замахал воздетыми кверху руками не на шутку испуганный лодейщик, и они начали грести к островку.