Русь и Золотая Орда

Реакция, казалось бы, покоренного населения на подушное обложение в пользу Орды тем не менее была неадекватной. Об этом свидетельствует бунт, который пришлось усмирять вооруженной рукой Александру Невскому. Татары не послали карательную экспедицию на Русь не только благодаря дипломатическому таланту великого князя и его превентивным мерам, но, видимо, еще и потому, что в тот год их больше занимало Галицко-Волынское княжество, откуда Даниил в надежде на помощь Папы Римского и католических величеств изгнал баскаков и татарские гарнизоны. Потом еще дважды, в 1259 и 1262 годах, Северо-Восточная Русь поднималась против «численников», что в итоге стоило жизни Александру Невскому (1263 г.), бросившемуся в Орду задабривать татар.

Как хочется верить в предположение, что это была Христова жертва с его стороны во спасение земли Русской. Хотя почему бы и нет? Ведь еще десять лет после его смерти, вплоть до 1273 года, Бог миловал Русь от разрушительных ордынских набегов. Эта тридцатипятилетняя передышка после Батыева нашествия и двадцатилетняя – после Неврюевой рати позволила нашим далеким предкам поднять заброшенные хозяйства, отстроить города, частично восстановить народонаселение, повысить обороноспособность. Не говорит ли это о том, что в сложившихся к тому времени обстоятельствах выбор Александра Невского был единственно правильным? А обстоятельства сложились такие: русские удельные князья, находившиеся между собой в разной степени родства (от «семиюродного» племянника до родного брата), были настолько разобщены, что об объединении усилий по свержению татаро-монгольского ига не могло быть и речи.

Впрочем, справедливости ради, следует отметить, что разобщенность эту нельзя приписывать исключительно Руси, потому как она была свойственна практически всем раннефеодальным государствам только лишь с разницей во времени: кто раньше, кто позже.

Да и что было свергать? Татары пришли и ушли. Они не захватили страну, не остались в ней, они не принялись управлять ею самостоятельно и напрямую. Они поступили иначе. Своей жестокостью, своей способностью создавать подавляющее преимущество в военной силе в нужное им время и в нужном им месте они на какое-то время подавили у князей волю к сопротивлению и сделали объективно невозможным в условиях раздробленности Руси и малочисленности населения противостоять профессиональной армии, приходящей из бескрайних степных просторов и уходящей неведомо куда. В этой ситуации «хозяину земли русской», по обычаю тех времен, было выгоднее откупиться от сезонных набегов кочевников сезонными же посылками «выхода». Это им напоминало прежние времена, когда их отцы «покупали мир» у половцев. Да и покупали-то иной раз не по слабости, а потому, что не хотели лишней крови. В ситуации же с татарами русские были слабее, поэтому их вынужденное непротивленческое поведение оказалось лучшим решением в сложившейся ситуации. И будущее это подтвердило. Конечно, они рассчитывали, что уступка эта временная, что нужно лишь подкопить силенок – и татары, как и половцы, будут отброшены в Дикую Степь.

Такая политика была исторически оправдана еще и потому, что на русские земли заглядывались и другие претенденты, которые шли значительно дальше простого разбоя и получения дани. Они приходили, чтобы расширить свое жизненное пространство. В отличие от веротерпимых татар, они мечтали разрушить православие и привить русскому народу чуждые ему католические порядки. Вот с их-то стороны существовала реальная угроза и русской государственности, и русской самобытности, и русскому будущему на Русской земле. Понимая это, Александр Ярославич и вел с ними борьбу не на жизнь, а на смерть. В период между падением Владимира (февраль 1238 г.) и разрушением Киева (декабрь 1240 г.) Александр успешно отражает шведское наступление (15 июля 1240 г.), за что получает к своему имени почетную приставку «Невский». После возвращения татар из Западного похода он наносит сокрушительное поражение немецкому ордену на льду Чудского озера (5 апреля 1242 г.) и покрывает себя неувядаемой славой.

Отец Александра, Ярослав Всеволодович, как мы уже говорили, первым из русских князей признал над собой власть Батыя и пошел к нему на поклон (1243 г.), дабы сохранить за собой Владимирский стол. Но в те времена еще силен был хан Великой Орды Гуюк, желавший лично решать вопросы престолонаследия в покоренных странах. Путешествие владимирского князя в Каракорум (1245–1246 гг.) хоть и сопровождалось видимыми знаками внимания и ханского расположения, но завершилось смертью Ярослава от преподнесенного ему яда.