Русь и Золотая Орда

После зимнего опустошения (1240/41 г.) татары его особенно не беспокоили, дани не требовали, лишь наблюдали, чем закончится борьба князей с Ростиславом Михайловичем Черниговским, опиравшимся в войне за Галицко-Волынское княжество на венгерских и польских союзников. Победа Даниила и Василька Романовичей над Ростиславом в августе 1249 года выдвинула их в число сильных и авторитетных европейских государей, и Батый, для которого усиление любого соседа было опасно и нежелательно, решил их остановить. Из Орды раздался грозный окрик: «Дай Галич!» Не готовый к новой войне, Даниил со словами: «Не дам полуотчины своей, сам поеду к хану» – в конце 1250 года отправляется в Орду, где его принимают достаточно дружелюбно. Но за этим дружелюбием, по существу, стояли потеря независимости, согласие принять баскаков и унизительная дань. Поэтому современники-летописцы так оценивали ханское дружелюбие: «О злее зла честь татарская! Данило Романович, князь великий, обладавший русскою землею, Киевом, Волынью, Галичем и другими странами, ныне стоит на коленях, называется холопом, облагается данью, за жизнь трепещет и угроз страшится!» Вынести подобное гордому Даниилу было страшнее всего.

Вот тут, надо полагать, он осознал, что татары пришли надолго, что не отсидеться ему за крепостными стенами и что нужно всерьез заниматься созданием антиордынской коалиции. Сначала он обратил свои взоры на северо-восток, но, как мы уже говорили, Неврюева рать перечеркнула его планы на союз с Андреем Ярославичем Владимирским, а рассчитывать на понимание со стороны пришедшему ему на смену Александра Невского не приходилось по той простой причине, что тот, побратавшись в 1251 году с Сартаком, уже официально считался приемным сыном (?) Батыя. В этой связи Даниилу ничего другого не оставалось, как восстановить прерванные когда-то отношения с римской церковью в надежде, что ему все-таки удастся организовать крестовый поход против Золотой Орды. Однако Папа был уже не тот, что сто лет назад, да и христианские монархи больше думали о собственных выгодах, чем о бедах своих восточных единоверцев. Одним словом, поход не состоялся, но «наместнику Бога на земле» все же хотелось закрепиться в Восточной Европе, привязать к себе Даниила, для чего он возвел Даниила в королевское достоинство (1255 г.). Даниил, хотя и не дождался от Папы реальной помощи, от королевской короны отказываться не стал, а вот на объединение церквей не пошел. Тем не менее он не терял надежды на военную помощь со стороны своего родственника, венгерского короля, и польских князей.

В год своей коронации Даниил в результате весьма успешных боевых действий принуждает к миру и союзническому договору литовского князя Миндовга. Следует сказать, что отношения этих двух великих людей в предшествующие годы переходили из одной крайности в другую. Они то воевали между собой, причем победа, как правило, доставалась Даниилу, то дружили и роднились. Сам Даниил вторым браком был женат на племяннице Миндовга, а сын его Шварн – на дочери литовского князя. Другой сын Даниила, Роман, владел полученным от Миндовга уделом с городами Новогрудок, Слоним, Волковыйск.

Имея такую внушительную поддержку (Папа Римский, венгерский король, поляки, половцы, литовцы) и используя внутренние распри, возникшие в Золотой Орде после смерти Батыя (1256 г.), Даниил делает попытку освободиться из-под татарской зависимости. Он вступает в южно-русские области, где баскаки господствовали, как в своих улусах, пленит Баскака ханского, изгоняет татар из городов между реками Буг и Тетерев и намеревается уже идти на освобождение Киева, но обстоятельства вынуждают его поспешить на защиту Луцкой области, которую разоряли коварные литовские союзники. Большой опасности они, правда, не представляли, с ними достаточно легко справился один из воевод Даниила, и все же наступление на татар пришлось свернуть.