Русь юродская

Жил в Москве один вельможа, который очень уважал блаженного Василия. И Василий также любил этого человека, бывал иногда у него в гостях. Как-то юродивый пришел к своему другу в лютый мороз. А когда собрался уходить, боярин уговорил юродивого хотя бы принять от него шубу, если уж ночевать не может остаться. Василий принял дорогой дар. А шуба действительно была хороша: лиса, подбитая алым сукном! Чтобы порадовать друга, Василий сразу надел шубу и пошел в ней к себе на Варварку, будто сам боярин. Но увидели юродивого по дороге какие-то проходимцы и решили завладеть его дорогой шубой. И вот какое представление они придумали разыграть: один из них лег прямо на дорогу и прикинулся мертвым, а товарищи его взмолились к Василию помочь чем-нибудь, чтобы похоронить несчастного. Василий, конечно, сразу догадался об их лукавстве. Но, сделав вид, что ничего не понял, он снял шубу, накрыл ею мнимого умершего и, сказав многозначительно: «Лукавнущие погребаются», – пошел дальше своей дорогой. Едва он скрылся, мошенники схватили шубу, окликнули товарища, а он и не думает подниматься: лежит бездыханный – действительно умер.

Как-то ночью Василий молился на паперти Успенского собора под огромным образом Владимирской Богоматери. И вдруг ему явлено было такое чудо: от образа сошел пламень, и раздался глас, возвестивший грядущее на Москву скорое бедствие. Весть об этом быстро разнеслась по городу, и вся Москва замерла в тревожном ожидании: что-то будет?.. Тревога эта оказалась очень своевременной. Оказывается, на Русь двинулись крымские и казанские орды. Там, где шел крымский хан Махмет-Гирей, оставались лишь пепелища. Кто не успевал спрятаться, неминуемо принимал смертную муку. Но, подойдя к самой Москве, татары увидели, что русских они врасплох не застали – те вполне готовы их отразить. Тогда они не стали искушать судьбу и отступили. Так Василий Блаженный спас Москву. Это было в 1521 году, в царствование Василия Иоанновича.

Но наибольшей славы Василий Блаженный достиг в эпоху царя Иоанна Васильевича, известного под прозванием Грозного.

Однажды Василий пришел в Воздвиженский монастырь и стал усердно там молиться, причем навзрыд плакал. Все, кто видел это, недоумевали: что это Василий так молится усердно? и почему он плачет навзрыд? не беде ли какой быть? А через несколько дней в Воздвиженском монастыре начался пожар, он перекинулся за стену и едва всю Москву не опустошил. Это произошло 21 июня 1547 года.

Слава о московском блаженном Василии дошла до самого царя. И пожелал Иоанн Грозный как-то видеть юродивого. Когда Василий пришел в царские палаты, Грозный лично стал его чествовать – сам подает ему чашу с зеленым вином. Василий чашу принял из царских рук, да и выплеснул тут же за окно. Царь снова подает ему чашу, и Василий опять выплескивает вино на улицу. Царь недоумевает: что же это юродивый такое делает? почему так небрежет царевой милостью? уж не оскорбляет ли он его?! – но смиряет гнев и подносит гостю чашу в третий раз. И в третий раз Василий отправляет содержимое за окно, даже не пригубив. Ну тут уже Грозный не выдержал. Осерчал. Василий же ему говорит: «Царю, престани от гнева твоего и виждь, яко излиянием сего пития аз угасих огнь, имже в сейчас объят бе весь Новград, и потуших пожар сим». Сказал так Василий и выбежал вон из палат. Кто-то из царевых людей погнался за ним – да разве его догонишь! Василий добежал до Москвы-реки, «перешел по воде оную, яко по суху» и скрылся среди трущоб Болота.

Как ни почитал царь блаженного, он решил проверить – верно ли говорит Василий? не пустословит ли? И тогда Грозный, заметив день и час, послал в Новгород гонцов проверить слова Василия.

Приехали в Новгород гонцы – и что же они видят? Действительно был пожар! Узнали, в какой день и час он случился – все сходится! – аккурат в то самое время, когда Василий плескал вином у царя на пиру. А новгородцы вот еще что рассказывают: «Яко во время запаления града отовсюду видели нагого мужа с водоносом, заливающа пламень огненный». Когда посланцы царевы возвратились в Москву и все это рассказали Грозному, тот, как сказано в житии, «более возлюби святого и начат паче и паче имети Василия блаженна и внимати словесам его». Но история на этом не окончилась. Сколько-то времени спустя приехали в Москву какие-то новгородцы, увидели они Василия на улице и закричали: «Яко он утиши пожар города!» Ну тут уже вся Москва поняла, что наш Василий человек святой.

С Грозным царем у Василия отношения установились на удивление короткие. Как можно судить по житию, Василий волен был приходить в покои к Иоанну по своему усмотрению. Разумеется, этого никогда не могло бы произойти, если бы сам царь не пожелал. Они часто встречались, разговаривали, причем Василий нисколько не страшился – юродивые же страха не знают! – обличать Грозного за его жестокость. И царь обычно покорно ему внимал. Сколько всех душ спас Василий от царского гнева, это, наверное, только в небесной канцелярии известно!