Русь Летописная

Впоследствии боголюбивый князь Даниил был причислен к лику святых, орден, носящий его имя, по сей день считается высшей наградой Русской православной церкви, а основанный им Свято-Данилов монастырь является официальной резиденцией Патриарха Московского и всея Руси. Канонизированная биография (житие) и летописи дают лишь самые общие (и, естественно, без излишних подробностей) сведения о жизни и деяниях Даниила. Всяческие неудобные факты, как водится, были исключены безо всяких колебаний. Но осталась народная память. И пусть в ней смешаны исторические события, относящиеся к разным эпохам и лицам, — тенденции борьбы за власть и расстановка сил прослеживаются достаточно определенно.

Народные предания стоят того, чтобы хотя бы вкратце быть прокомментированными. До настоящего времени дожили и опубликованы шесть версий (редакций), и не во всех великий князь Даниил правильно величается по отчеству. Впрочем, последнее обстоятельство как раз ни о чем и не свидетельствует, ибо подобные ошибки или описки (по незнанию либо же по рассеянности) сплошь и рядом встречаются и в обычных летописных записях: например, одна из самых популярных на Руси — Софийская первая летопись старшего извода, известная во множестве списков, говоря о смерти Даниила Александровича, называет его Ярославичем.

В народе издревле в открытую говорили об убийстве первого покровителя Москвы. Похоже, что в данном случае мы сталкиваемся с одной из неразгаданных тайн русской легендарной истории, концы которой глубоко упрятаны в воду, и, надо полагать, теперь уже навсегда. Народная легенда просуществовала в устной форме не менее трехсот лет. За это время в ней неизбежно произошло такое же художественное переосмысление и переиначивание исторических фактов, какое происходит во всяком произведении устного народного творчества, например в былинах. Но суть этой драматической истории сохранилась: в записанном сказании речь идет не о чем-нибудь, а именно об убиении князя Даниила.

Начинается сказание почти как пушкинская «Полтава»: «Богат и славен Кочубей. // Его луга необозримы…» Только в народной легенде поминается не малоросский, а московский магнат — Степан Иванович Кучка, чьи богатые владения раскинулись по берегам Москвы-реки. «И бысть у Кучка боярина, — продолжает предание — два сына красны, и не было столь хорошых во всей Русской земле». Князю Даниилу понравились Кучковы сыновья, и он взял их к себе в свиту. Но одновременно юноши-красавцы приглянулись и Данииловой жене — княгине Улите, воспылавшей к ним «блудной похотью» и склонившей к любовной связи. А чтобы муж не мешал сладким утехам, порешили любовники вообще от него избавиться — «предати злой смерти».

Случай представился очень скоро — на охоте. Как только братья остались наедине с князем, они попытались его убить, но тому удалось вывернуться и ускакать от убийц по берегу Оки, а затем, переплыв реку, спрятаться в заброшенном срубе. Над заговорщиками нависла угроза неотвратимого возмездия. Как всегда, изощренный выход нашла женщина: «Злая же та княгиня Улита (это одна из смягченных характеристик неверной жены; вообще-то, в большинстве списков она прозывается нецензурно — „блядью“. — В.Д.) наполни ей дьявол в сердце злые мысли на мужа своего, князя Даниила Александровича, аки ярому змею яда лютаго, а дьявольским и сотонинным навождением блудною похотью возлюбив милодобрех и наложников и сказала им, Кучковым детям, своим любовникам все по ряду…» А предложила коварная Улита пустить по следу приговоренного к смертоубийству князя его любимую охотничью собаку. Надо ли говорить, что верный пес очень скоро отыскал заброшенный сруб и стал перед ним вилять хвостом. Безжалостные же убийцы сначала искололи Даниила копьями, а затем отсекли ему голову.

Нетрудно убедиться, что в «Сказании об убиении Даниила» его собственная история смешана с двумя другими: во-первых, с любовными похождениями Юрия Долгорукого и убийством им в данной связи былого хозяина Москвы, боярина Кучки, в 1147 году (дата убийства по странной случайности стала считаться годом основания города); во-вторых, с мученической смертью Андрея Боголюбского в 1174 году (заговор против князя, как помнит читатель, был организован детьми и родичами погибшего Кучки). И наконец, третья — скоропостижная (летописи этого не отрицают) смерть 42-летнего Московского великого князя: она в народной памяти также прочно соединилась со зловещим образом все тех же Кучковичей.