Русалка

На нем отросла приличная борода, которую я тщательно сбрила, стараясь не порезать красивое худое лицо, смазала лосьоном, побрила подмышки, облагородила “заросли” в паху. Надеюсь, он не будет против. Терпеть не могу вонючих зарослей. К моему облегчению, буйной поросли на груди у него не было. Грудь была гладкая и в меру привлекательная.

В какой-то момент мои мысли посещала идея освободить его. Зачем мне раб вообще? Но, во-первых, я пока не знала как, а во-вторых, их и так очень мало. Не я, так какой-нибудь жирный мудак захочет получить его себе. Да, во мне частично сыграла жадность. И эгоизм. Я даже не пыталась отрицать. Но часть меня категорически не хотела его отпускать. Он мой.

Син

Я был в персональном аду. Всегда все начиналось по-разному. Иногда парк, иногда замок, иногда просто какой-нибудь зал для приемов. Я вижу мою госпожу, мы гуляем, улыбаемся, потом я отхожу за цветком-напитком-красивой вещью и начинается ад. Ее похищают.

Иногда я днями бегаю по замку и ищу ее, срывая голос. Иногда все происходит при мне. Иногда, просто слышу крики и надрывные хрипы о помощи, но самой госпожи нет. И всегда одно и то же в конце. Толпа орков издевается над моей госпожой насколько хватает моей фантазии, а потом она умирает, истекая кровью и с проклятием на устах в мою сторону и с ненавистью в глазах, за то, что оставил ее одну.

А я ничего не могу изменить. До ее пропажи тело двигается на автомате, губы шевелятся сами, слова произносят онемевшие губы. И некую свободу действий я обретаю лишь оставшись один.

Через какое-то время мне удается чуть сдвинуть сценарий происходящего. Я могу освободиться раньше. И первое, что делаю, пытаюсь выпустить крылья и унести ее отсюда. Но их нет. Моих сил нет. Крыльев нет. Ничего нет. И огромный груз вины давит к земле.

Я бессчётное количество раз пытался ее спасти. И у меня не получалось, что бы я ни делал. Мы дрались, мы прятались, мы пытались убежать. Я бросал ее и уходил сам, я отправлял ее одну и оставался на смерть, пытаясь задержать их. Все бесполезно. И я принял решение. Я не хочу больше видеть ее страданий. Я воин, мучение женщины для меня неприемлемо. И я делал раз за разом то, что никогда бы не сделал в жизни. Я убивал ее до того, как нас находили. Как ни странно, я сам орков не интересовал.

Сколько это продолжалось, я не знаю. Но я не смирился с судьбой. Если я должен страдать, я буду страдать. Но она не должна. Никогда.

А потом было облегчение. Пропало жжение по всему телу, пропала несокрушимая пелена гнева и боли, а также груз вины будто сняли с моих уставших плеч. Я не знал, радоваться или плакать от горя. Может, все? Отмучался? Пора умирать? Я знал, что ошейник меня доконает, но не думал, что продержусь так долго. А может, меня просто решили добить те, кто сотворил со мной такое?

Рука почувствовала прохладную ладонь на ней. С трудом разлепил каменные веки. И что на этот раз? Больничное крыло? Что-то новенькое, по лечебнице мы еще не бегали. Она была одета в мужскую одежду, сладко спала, примостившись кое-как на кресле и частично на моей койке. Была похожа на ангела. Моего ангела. Так жаль. Вечность бы смотрел как она спит.

Краем уха услышал шаги за стенкой и топот множества ног. Они здесь! Они опять нас нашли! Непроизвольно дернулся, вырвав руку из ее ладошки. Она сонно вскинулась, принялась оглядываться. Увидела меня. — Син! Ты очнулся!

Всю жизнь бы на тебя смотрел, родная. Но нет времени. Открылась дверь и в палату заглянул какой-то беловолосый тип. Пора! Прости, любимая, каждый раз как первый, будто заново вырываю сердце из своей груди.

— Прости, — шепчу, — и цепко хватаю ее за горло одной рукой, намереваясь убить.

Ее тонкая шейка так легко легла в ладонь. Еще один рывок и позвонки просто порвутся, сломав шею. Краем глаза увидел, как тип попытался достать оружие и помешать мне, но мне не было никакого дела до этого. Руби давай, но я первым успею. Вы ее не получите живой!

Глава 61. Ну здравствуй

Урсула

Сказать, что я опешила — это ничего не сказать. Да еще и спросонья, я так обрадовалась, когда он очнулся, что совсем забыла, что от личности там может мало что сохраниться. И когда худые, но все еще сильные пальцы будто тисками сжали горло, мелькнула жалкая мыслишка, что все, допрыгалась гроза морей.

Краем глаза заметила капитана, уже доставшего саблю и попытавшегося рубануть моего ангела по руке. Вскинула руку в останавливающем жесте, так как трахея не была сейчас способна на светские беседы. Пальцы нервно сжались, готовясь рвануть шею вбок. В кино это выглядело более изящно и быстро, тут же требовалось больше усилий.

К тому же, мою голову посетила просто гениальная мысль, наверное, недостаток кислорода положительно подстегивает жопную чуйку, отвечающую за выживание, когда твой мозг тупеет, видя красивую мордашку.

Ошейник Сина засиял рунами, и он отдернул руку, будто обжегся. Ну или его долбануло что-то вроде электрошокера, так как мой многострадальный ангел опять упал на койку, хорошо хоть в сознании остался.