Русалка

– Да, что-то в этом роде.

Холмогоров начал натягивать брюки. При этом он хмурился, будто пытался вспомнить что-то.

– Больше ничего не говорил?

– Да нет. Гутарит, гать нашли вы. Засидку у мостков.

Дверь в дом распахнулась, со двора вбежала худощавая женщина в льняном сарафане и переднике. Зыркнула глазами на Холмогорова, схватила полотенце и выскочила вон.

Холмогоров застегнул мундир на все пуговицы, нацепил пояс с оружием, притопнул сапогами. Надел фуражку с кокардой. Снова распахнулась дверь. Вошёл Игнатов, борода и волосы мокрые. Бухнулся на табурет, начал менять мокрые портки на сухие.

– Егор Игнатьевич, – Холмогоров обратился к нему напрямую. – Вы всё рассказали Андрею Ивановичу?

– Дык, как можно. Вас дожидался. Опять же, могет померещилось.

– Что померещилось? – Хорошавин насторожился.

– Как что? – Холмогоров пожал плечами. – Мы у мостков шаги слышали и вздохи женские.

Хорошавин недоверчиво склонил голову.

– Да-да, Андрей Иванович, и не смотрите на меня так. Шаги прослушивались очень явно.

Хорошавин повернул головой к Игнатову. Тот молча кивнул. Брови урядника приподнялись:

– Вы вчера часом не выпивали? А то у этого не задержится, – Хорошавин ткнул пальцем в Игнатова. – Медовуха у него больно хороша, но после неё голова колесом.

– Да бог с вами, Андрей Иванович, как можно?! – Холмогоров вспыхнул, покраснел и сунул руки в карманы брюк. Затем вынул правую руку и, хмурясь, начал что-то рассматривать на ладони. – Эт-то ещё что?

Хорошавин подошёл и взглянул на ладонь. Размером с крупную горошину, на ней лежал голубого цвета стеклянный шарик, с тонким отверстием насквозь.

– Откуда это у вас, Андрей Степаныч?

– Ума не приложу! – Холмогоров тёр лоб. – В жизни по карманам ничего не носил. Даже часов там не держу.

– Похоже на бусину, – Хорошавин кивнул Игнатову. – Эй! Кликни-ка бабу свою.

Тот спешно вышел. Через минуту вернулся, толкая взашей перед собою жену. Она встала у двери, опустив глаза, и спрятала руки под надетый поверх сарафана передник.

– Подойди! – Хорошавин поманил женщину пальцем. – Эт чего? Знашь?

Та робко подошла и быстро взглянула исподлобья. Потом ойкнула, схватила бусину, ещё раз взглянула и заревела, обливаясь слезами: