Русалка (СИ)

— А ещё я вас очень прошу, — прошу, как человека, как женщину, дайте Петру шанс! Присмотритесь к нему, не будьте столь суровы! И, возможно, — я искренне в это верю, и буду за это молиться, — в ваших отношениях что-то изменится!

Последовал ещё один слабый кивок.

Вскоре к ним присоединились мужчины. Вера быстренько сменила диспозиции и подхватила мужа под руку.

— Дорогой, я уже успела соскучиться, — сладко пропела она, заглядывая любимому человеку в глаза.

Ирина почувствовала, как по груди распространяется боль, точно её укусила ядовитая змея. Как естественно Вера улыбалась мужу, с какой нежностью смотрела на него, и он отвечал взаимностью! В их движениях не было пафосностни, они искренне делились друг с другом нежными чувствами.

Оставшись без Николая, Петру ничего не оставалось делать, как подойти к Ирине и предложить ей свою руку.

— Прошу, — коротко сказал он и внутренне приготовился к отпору.

Прошло мгновение, за ним другое…. Тонкая девичья рука нерешительно поднялась и опустилась на его крупное запястье. Если бы в тот момент под Петром развернулась черная бездна, он был бы удивлен меньше. Он, прищурившись, посмотрел на девушку, гадая о том, где скрывается подвох, и что за этим последует.

— Благодарю, — коротко ответила Ирина, опасаясь, что сейчас не выдержит напряжения и развернется в направлении дома.

С ней творилось что-то невообразимое! Куда подевалась её смелость? Почему она вдруг оробела и смотрит на будущего мужа затравленным взглядом?

Дать ему шанс…. Легко сказать! А что делать, когда в твоей душе зарождается мучительный, панический страх, стоит только подумать, что этот человек в скором времени будет иметь право на твоё тело?

Сначала Ирина думала, что если навсегда отвратит его от себя, то он оставит её в покое, и, возможно, позволит вести тихую жизнь в глуши деревни. Но потом она пришла к выводу, что нет, подобного он не допустит. Ракотину понадобится наследник. И она должна будет его ему родить!

Даже в лучах осеннего солнца по телу Ирины прошла дрожь, Петр почувствовал, как девушка вздрогнула, и с некоторой тревогой поинтересовался:

— Вам холодно, Ирина Васильевна? Может быть, вернемся в дом? Или позвольте предложить вам сюртук?

Ирина покачала головой.

— Не надо, все хорошо, — она говорила тихо. — Я часто мерзну даже в самую теплую погоду. Батюшка частенько надо мной подшучивает по этому поводу, — она нервно сглотнула и приказала себе успокоиться. Ничего Ракотин с ней не сделает, в конце концов, они находятся в саду и в обществе ещё одной пары. Да и привыкать ей надо к нему…

— Я тоже заметил, что вы постоянно кутаетесь в шаль, — Петр не мог поверить в то, что они спокойно беседуют, и внутренне готовился к тому, что Ирина снова его оттолкнет и унизит безразличием. — В детстве, наверное, часто болели?

— Напротив, я практически не страдала простудными заболеваниями, — она не стала говорить, что постоянно стала мерзнуть после смерти матушки, и решила сменить тему на более отстраненную. — Как поездка в Петербург? Вы уладили все дела?

— В основном, да. Сезон в Петербурге ещё не начался, многие нужные мне люди находятся в загородных поместьях или отдыхают на водах, но поездкой я доволен. А как вам Россия? Наверное, трудно было заново привыкать жить на Родине?

И тут произошло нечто из ряда вон выходящее — Ирина робко, смущенно улыбнулась. И Петру показалось, что его сердце куда-то рухнуло, провалилось, перестало биться.

— Как раз наоборот, — нерешительно призналась Ирина, — я была рада возвращению в Россию. Мне порядком надоели постоянные переезды и экспедиции батюшки. Сашенька с Зоечкой подрастают, негоже им воспитываться на чужбине. У них есть свой дом.

— Я заметил, что они у вас большие проказницы.

— О…, - тут Ирина не сразу нашлась, что ответить. Извиняться перед ним за проделки сестер она не собиралась, хотя и следовало. — Их воспитанием занимаюсь я, и, наверное, чрезмерно балую. Они растут без матери, наша матушка умерла при родах.

— Простите, я не хотел затрагивать больную для вас тему, — они прогуливались не спеша, Николай с Верой оставили их далеко позади, и Петр был рад, что ему представился случай поговорить с невестой наедине.

Ирина опустила голову и некоторое время молчала. Она не решалась себе признаться, но сегодняшняя прогулка если и не доставляла ей истинного удовольствия, то хотя бы не раздражала, как это случалось ранее.

— Эта боль будет всегда жить во мне, — проговорила она и свободной рукой сорвала листочек с кустарника, мимо которого они проходили, — но не в моих силах что-либо изменить. Я давно смирилась с безвременной кончиной маменьки. К чему терзать и мучить себя?