Русалочка

— Адель, хватит думать о ерунде. Иди лучше ко мне.

Она послушно прилегла радом с ним, свернувшись калачиком.

— Ну что с тобой? Ты так расстроилась, что я на тебе никогда не женюсь?

Она даже не посмотрела на него.

— Перестань молоть чушь.

— Почему это чушь?

— Эдриан, — перебила она, — я хочу тебе кое в чем признаться.

— В любви?

— Ну, я серьезно! Послушай.

— Интересно, а почему ты считаешь, что в любви нельзя признаваться серьезно?

— Ну, Эдриан!

— В том, что на самом деле ты Русалочка?

Она вздрогнула и подняла на него глаза, выглядывая откуда-то сбоку, почти из-под одеяла.

— Откуда ты… С чего ты взял?

— Просто. Так хочется тебя называть. Длинноволосая, красивая. Все время в воду ныряешь.

— Когда это все время?

Адель поднялась и уселась рядом с ним. Рефлекс сработал моментально и бессознательно. Только что она собиралась рассказать ему, что она — его соседка, как раз та самая Русалочка, про которую ему в шутку говорила Шерри. А вместо этого привычно принялась врать. Опять же: одно дело, когда ты сам торжественно открываешь свою тайну, и совсем другое — когда тебе со смехом сообщают, что ты рассекречен. Он сам сказал, что она гордая и самолюбивая («за это ты мне и нравишься!»), а самолюбие не допускает такого промаха. Адель подбоченилась.

— Ты что! Зачем ты так говоришь? Это же грустная сказка — зачем ты мне желаешь этого?

— Да ничего я тебе не желаю, успокойся. Что ты так разволновалась? Я сказал просто так. Прости, если обидел.

Он притянут ее к себе и поцеловал. Но на этот раз поцелуй не вызвал в ней ответного огня, ей было досадно: она не могла терпеть, когда ее разоблачали, но носить в себе тяжесть лжи тоже не могла. Все-таки надо будет ему рассказать. Она сделает это… завтра. Прямо утром.

— Адель, не обижайся. — Он поцеловал ее руку, как целуют руки дамам в знак приветствия. — Я тоже хочу кое в чем тебе признаться.

— А ты-то в чем?

— Представляешь, я боюсь плавать. — Он замолчал, ожидая, какой эффект произведут на нее эти слова.

— Ну и что?.. Постой. Что ты боишься? Плавать?!

Он весело кивнул.

— Только… тсс… никому не говори.

— В смысле?

— Вот так. Я каждый год отдыхаю на озерах, специально, где побольше воды. Я ее очень люблю, но… боюсь до чертиков.

— Ты серьезно? — Она нависла над ним, упершись руками в его плечи. — Но как же ты… Ты что, не плаваешь совсем?

— Нет, я умею. И даже довольно далеко. Но у меня, как бы тебе сказать… психологический страх. Ничего не могу с собой поделать. В бассейне могу проплыть хоть тысячу раз туда-обратно, без перерыва. А в открытой воде — боюсь.

— А я совсем не боюсь воды, — задумчиво сказала она. — Как настоящая Русалочка.

— Извини, Адель.

— Да ничего, ничего. — Она задумалась. Понятно теперь, почему он все время плавал только в лодке. Без нее боится заплывать далеко.

— Может, тебя научить?

— Да я умею. Просто…

— Нет, научить не бояться открытой воды.

— Не знаю. Я вроде и не боюсь открытой воды. Тут тоже не все так просто. Мы один раз с другом проводили эксперимент. Он плыл рядом на катере, а я — в воде. И ты знаешь, пока он был рядом, я даже ни о чем не думал, мы доплыли до середины, вон до того острова… — Эдриан показал в окно, — ближе к противоположному берегу, где ты живешь. Но стоило только ему отплыть подальше и оставить меня одного, как я запаниковал. Знаешь, что-то такое срабатывает в голове, я начинаю глупо барахтаться и тонуть. Не понимаю, что происходит. И уже много лет не могу в себе это победить. Это, пожалуй, моя единственная слабость.

— Да-а. В самом деле интересно.

— Адель, я не знаю, почему тебе рассказал. Вообще-то об этом мало кто знает.

— Ты не бойся. Кому я буду болтать? У нас же с тобой и общих знакомых-то нет. Кстати…

Она подумала, что тут как раз неплохо было бы спросить про Николаса, но, как знать, может, Эдриану будет неприятно, что она лежит в его постели и расспрашивает о своем бывшем. Правда, можно и не говорить, что он бывший, но тогда как объяснить этот срочный интерес к нему и Кайли? Да и, скорее всего, Эдриан все равно догадается. Нет, об этом она тоже поговорит завтра. Завтра. Все — завтра.

За окном между тем наступал вечер, и Адель подумала, что было бы неплохо пойти погулять. Ей так захотелось посидеть на веранде, как тогда, в первый вечер, когда он «выловил» ее из озера. И чтобы было вино и первые незлобные комары, и чтобы были теплый плед на коленях и игривые беседы. А потом — ночь… И чтобы так было всегда.

— Эдриан, я хочу выйти на воздух, — сказала она, блаженно потягиваясь и глядя в окно.

— Да конечно. — Он выразительно посмотрел на часы, а потом придвинулся к ней. — Через некоторое время мы с тобой обязательно выйдем на воздух…

— У нас же целая ночь впереди, Эдриан… Интересно, а ты вообще когда-нибудь собираешься делать что-нибудь, кроме…

— Конечно, собираюсь.

— И когда же ты собираешься хотя бы спать?

Он отвлекся от ее шеи, которую уже принялся нежно целовать.

— Спать? Забудь это слово. Спать, Адель, нам с тобой еще долго не придется.

И не давая ей возразить, накрыл ее губы своими губами…