Русалочка должна умереть

– Марина! – геометричка укоризненно вскинула подбородок. – Девочки! Что за детские игры?

Но было видно, что и она довольна. Чуть ли не довольнее всех. Марина – ее любимица. Здоровенная лошадь с сиськами, размером с канистры для федервайзена. Первая активистка, феминистка, веган и защитница климата. В другое время я ни за что не стала бы с нею связываться. Исключительно из соображений здоровья.

В тот день все было иначе.

Считается, дети не могут желать себе смерти, но я уже давно не была ребенком. Я не желала смерти, я искала ее. Я отлепила пластилин от бедра, взвесила его на руке и пошла на Марину. Смелая и уверенная в себе, словно за мной стояли конницей мои воинственные рыцари-предки. Она улыбалась, стоя словно скала. У девок принято таскать друг друга за волосы и даже ежику было ясно: далеко я Марину не оттащу…

Она еще улыбалась, когда я вскинула ногу и точно, резко, впечатала подошву ей в лоб. Марина пала, как Голиаф. Раскинув руки, треснулась затылком о стену и сползла на пол. Мне с визгом освободили сцену.

Марина попыталась отпрянуть, но сзади была стена и ухватив ее за волосы, я яростно размазала пластилин по ее лицу и, выпрямившись, провела указательным пальцем по носу. Марина судорожно всхлипывала, ощупывая кончиками пальцев свое лицо. Класс молчал, пребывая в шоке.

– У тебя что-то в зубах застряло! – сказала я.

IV Ральф.

Арестованная.

В дверь кто-то бился, как птица в клетке.

Бился, крича его имя.

Ральф вскинул голову. Он только что вышел из душа и ничего не слышал. А стучали, видно, уже давно. Выругавшись, он крепче запахнул полотенце и прямо так, полуголый сбежал по лестнице.

В начале мальчишки еще пытались козлить и попадались то тут, то там. В последнее время подобного не случалось. Ральф строго очертил рамки своего тоталитарного рая. Никаких повторных приводов. Полиция? До свидания, друг. Ты не прошел проверку.

И тем не менее, что-то произошло. Что-то страшное, судя по отчаянию в голосе. Ральф распахнул дверь, и Антон отпрянул. Он был весь в пятнах. Потный и тяжело дышал.

Его машина была запаркована боком, водительского дверца распахнута.

– Господи, Ральф, где ты пропадал?!

– Кого-то арестовали?

– Да!

Он ожидал услышать любое имя, но…

– Верену?

Десять минут спустя они уже сидели в машине Ральфа. Антон делал вид, что не видит, что стало с обивкой кресел, а Ральф делал вид, что не видит, как этого не видит Антон. От ярости в голове дымилось. Хорош же он будет в глазах своих же парней. Крутой, круче двадцатиминутных яиц. Не может собственную сестру на место поставить.

– …меня там в начале не было, – сбивчиво говорил Антон. – Ее сразу увели к директрисе, вызвали твою тетю. Все шло как надо, но вдруг примчалась та женщина… Ну, твоя… знакомая. Психиатр. И твоя тетя сперва была очень рада. А потом вдруг «скорая», санитары… Мы просто не знали, что должны делать.

– Вы должны были ничего не делать, – процедил Ральф.

Антон невесело улыбнулся.

– Тогда мы справились… Ее просто скрутили, вкололи успокоительное и отвели в машину, хотя она спокойно сидела. Стелла сказала, что это необходимо. Что спокойствие мнимое и нужно подстраховаться.

Ральф стиснул зубы и крепче сжал руль.

– Я должен извиниться перед тобой. За то, что наговорил тебе. Я был неправ. Я слишком долго не видел женщин. Их можно успокоить лишь одним способом: отлупить так, чтобы ссали кровью. Иначе, эти твари не понимают…

Антон как-то странно посмотрел на него и опомнившись, Ральф сосредоточился на дороге.

…Тетя Агата стояла у стойки администрации и тихо всхлипывала в платочек. Рядом с ней Стелла деловито заполняла какие-то больничные формуляры. При виде Ральфа обе вздрогнули. Тетя охнула и сделала шаг назад. Стелла оторопело проводила взглядом планшет, который Ральф выдернул у нее из рук.

И что у нас здесь? Посмотрим… Верена Дитрих… Хм, очень хорошо. Операции… нет. Геморрой… тоже нет… Слава богу, я волновался!.. Та-а-к… Аллергия на медицинские препараты… – он выдрал лист и смяв его, бросил Стелле прямо в лицо. Брезгливо и нарочито медленно. – Злоупотребление служебным положением, дача заведомо ложных показаний, умышленное причинения вреда здоровью и репутации…

– Твоя сестра избила девочку в школе!

– Девочку, которая над ней издевалась? Девочку, которая весит больше меня? Черт! Моббинг в наше время не безопасен.

– Я была в госпитале, когда привезли ту, вторую девочку, – сухо сказала Стелла. – Я сразу же поехала в школу.

– И назвалась ее лечащим врачом. Профессиональное преступление в личных целях.

Стелла не нашлась что сказать. Об этом она как-то не подумала.

– Я с самого начала была решительно против! – опомнилась тетушка. – Она сказала мне, что ее прислал ты и сунула бумаги. Я была против, а твой мобильный не отвечал. Но я все равно ничего не подписывала! И фамилию Виви ей не сказала.

Ральф полоснул ее взглядом. Лисица хитрая. Но тетя его сейчас не интересовала. Он поднял с пола смятый формуляр и разгладил. И стало ясно, кто прислал письмо Филу. Стелла преступила черту, и он не собирался спускать ей это.