Русанов

На этот раз профессору Звягину предстояла не менее сложная работа, уже потому, что он не знал — кому именно из 11 участников последнего плавания «Геркулеса» принадлежал очередной череп и несколько крупных костей. Для начала он установил их принадлежность одному и тому же лицу. Возраст — что-то около 22–27 лет. Мужчина с преобладанием черт европеоида, представителя беломорско-балтийского типа. Рост — в пределах 168 плюс-минус два сантиметра, вес при жизни — 64 плюс-минус шесть килограммов. В конце концов из 26 возможных характеристик, необходимых для полной идентификации личности, совпали 24, после чего Виктор Николаевич, использовав также известные фотографии экипажа и экспедиции на «Геркулесе», пришел к выводу, что «результаты медикокриминалистического исследования не исключают принадлежности обнаруженных костей капитану “Геркулеса” А. С. Кучину», уроженцу Онеги.

Какое-либо совпадение полученных характеристик с известными особенностями других лиц на борту «Геркулеса» также практически исключалось. Состояние костей, так же как и описания свидетелей страшной находки, показали, что тело находилось длительное время на нартах в положении на животе. Были также отмечены очевидные признаки челюст-но-зубных заболеваний (парадонтоза), возможно, с проявлениями цинги, причем с отчетливыми следами воспалительных процессов, которые даже в условиях своевременной медицинской помощи чреваты воспалением мозговых оболочек с летальным исходом. Несомненно, при жизни обладатель черепа испытывал сильные страдания, которые могли сказаться в поведении и отразиться в отношениях с людьми. Сразу и диагноз, и приговор…

Остальные ждут своего часа, среди них Русанов. Как на войне — пока не захоронен последний погибший, не вернувшийся к своим из разведки, их вояж в неизвестность не завершен, а наш долг по отношению к ним остается невыполненным, повиснув на нашей памяти тяжким грузом, от которого не избавиться иначе, как найти место их гибели и наконец понять, как это случилось… Надежды теперь у нас стало чуточку больше, и она стала сменяться уверенностью — скоро…

Глава 13. Полярная эстафета

Людей мильоны здесь живут,
Но интересно мне и вам,
Что люди будут делать тут,
Когда очутимся мы там?

Р. Киплинг

Другие по живому следу
Пройдут твой путь за пядью пядь.

Б. Пастернак

Последняя русановская разведка исчезла, растворилась в ледяных просторах высоких широт за гранью неизвестного, а события в Российской Арктике развивались так, как наметил человек, судьба которого на два десятилетия для остального мира оставалась тайной за семью печатями. Своей неукротимой энергией он создал предпосылки для возникновения своеобразной полярной эстафеты, действовавшей в нашей стране на протяжении десятков лет. Обратимся к фактам.

Поскольку результаты работ полевого сезона 1912 года на Шпицбергене были восприняты как в Петербурге, так и в Архангельске положительно, на свет появилось промышленное общество «Грумант», в котором большую роль играли капиталы архангельского препринимателя Агафелова. Уже в навигацию 1913 года из Архангельска на Шпицберген отплыл пароход «Мария» с горняками (около сорока человек) во главе с Самойловичем и штейгером Никитиным. «Уральские рабочие, впервые попавшие на море и в эту пустынную арктическую область, вначале чувствовали себя несколько подавленными, но когда были расставлены палатки и наладилась бытовая сторона жизни, они с каждым днем чувствовали себя все лучше и потом в конце нашего пребывания стали настоящими патриотами Арктики. Сама работа, — отмечал Самойлович, — была очень интересная; уголь выходил на поверхность, штольня, заложенная мной на берегу ручья, быстро двигалась вперед. Пища, хотя и состояла из консервов, была сытная и работа спорилась прекрасно» (1982, с. 169).

Более детальная разведка показала, что запасы угля превышают здесь четыре миллиарда тонн, и, таким образом, сомнений в его промышленном значении не возникало. Через некоторое время рабочие освоились с жизнью в палатках, привыкли готовить пищу на примусах и спать в спальных мешках. За неделю был выстроен бревенчатый дом с большой русской печью, по словам норвежцев, самый теплый на всем Шпицбергене. Ежедневная выпечка свежего хлеба окончательно подняла настроение «работяг».

К концу августа было выдано на гора 2500 тонн угля, но лиха беда начало… Доставка угля в Петербург сопровождалась таможенными затруднениями, поскольку «стражи закона» никак не могли уразуметь, каким образом русский уголь поступает в Россию из-за рубежа, да еще с островов, не имевших в ту пору государственной принадлежности! В конце концов этот казус в головах чиновников получил свое вполне благополучное объяснение и Шпицберген вернулся в сферу российских интересов.