Читаем Русифицированный King Crimson [CoolLib] полностью

Прощайте, колокола настоятеля храма,Его беседка и его черное цитварное семя…

В исламской архитектуре беседка — открытый круглый павильон или летний дворец султана. Черное цитварное семя привозилось из Леванта в качестве лекарства от кишечных паразитов. Монгольское вторжение в Азию пресекло его импорт в Европу. Этот отрывок — плач Фридриха по разрушению мечетей монгольскими захватчиками и одновременно по утрате контактов с Востоком из-за папского давления. Фридрих прощается с арабскими друзьями, культурой и религией. Колокола перекликаются с арабской музыкой, беседка — с арабской архитектурой, цитварное семя — с арабской очищающей медициной. Цитварное семя указывает также на ислам, называемый в Коране «лекарством для очищения сердца». Вообще альбом начинается с открытого указания на ислам:

…Повернула меня лицом к востоку, заперла вопросами.

Алхимики часто использовали орнитологическую символику для описания пяти стадий преобразования. Лебедь и Павлин — соответственно вторая и третья стадии. То, что Синфилд ввел эти образы в дальнейшее повествование, указывает еще на одну причину упоминания черного цитварного семени: черный цвет соответствует первой стадии алхимического преобразования — Черной Вороне.

…Одинокая учтивость его речи,В которой обещан Рай.

Отрывок имеет отношение к крестовым походам и к смерти. Фридрих добился расположения папы, обещая ему начать крестовый поход, и рассорился с ним, отложив поход на неопределенное время. В конце концов поход состоялся, Фридрих завоевал Святую землю, однако, вступив в переговоры с арабами, вновь прогневил папу. Это и было началом затянувшегося на десятилетия конфликта с Римом. Завоевание Персии в 1228 году, нашедшее отражение в первых двух строках, стало началом конфликта между исламским миром и монголами.

Ибо теперь стеклянные слезы принца РупертаЗаставили кровоточить шафрановые безмятежные(дословно воскресные) веки…

Слезы Руперта (Фридриха) — стеклянные, а не обычные человеческие, поскольку он считал себя богоподобным, стоящим выше всего человечества. Слезы Руперта, закаленные в огне, причиняют ему такую же боль (веки кровоточат), как и его саморазрушительная борьба с католичеством и стремление к абсолютной власти. Веки Руперта названы шафрановыми. Шафран — еще один предмет импорта с Востока. Объединение шафрана и воскресения означает союз Запада и Востока. «Шафрановые воскресные веки» Руперта символизируют его способность видеть мир одновременно с мусульманской и с христианской точек зрения.

…И очистили священную табличку от воска,Которым кормятся Ящерицы.

Заметим, что именно слезы Руперта счищают воск. Руперт (Фридрих) хотел перевести и распространить ранее запрещенные античные и арабские священные тексты. Воск использовался в древности для того, чтобы скрыть тексты, нанесенные на таблички. Счищенный воск съеден ящерицами — текст открыт и послания переданы. Однако ящерицы не едят воск, воск может быть растоплен или сожжен. Это еще раз подтверждает, что ящерица олицетворяет собой огонь.

Пробуди пустое решение своего рассудка,Облачись в одежду, защищающую от стужи,Сожги мост и сожги лодку,Проткни глотку Ящерице.

Мост и лодка служат для связи между людьми. С их уничтожением уничтожаются идеалы Гермеса, которого здесь символизирует Ящерица. Припев настолько контрастирует с основным текстом, что скорее всего описывает время, когда Руперт уже пробудился. Он реально вовлечен в разрушение. Его рассудочные решения ничего не значат, потому что он фатально обречен на смертельную борьбу с папством. Он должен надеть зимние одежды (стать холодным и безразличным), для того чтобы выжить. Другая идея состоит в том, что послания могут быть использованы как во благо, так и во вред. Аллегорически говоря, одна ящерица может проткнуть глотку другой. И здесь мы видим противоречивую природу Гермеса.

Пади, Полоний, или преклони колени.Жнецы начинают жатву на рассвете.Все твои тусклые дьявольские ложкиЗаржавеют под нашим зерном.
Перейти на страницу:

Похожие книги

След в океане
След в океане

Имя Александра Городницкого хорошо известно не только любителям поэзии и авторской песни, но и ученым, связанным с океанологией. В своей новой книге, автор рассказывает о детстве и юности, о том, как рождались песни, о научных экспедициях в Арктику и различные районы Мирового океана, о своих друзьях — писателях, поэтах, геологах, ученых.Это не просто мемуары — скорее, философско-лирический взгляд на мир и эпоху, попытка осмыслить недавнее прошлое, рассказать о людях, с которыми сталкивала судьба. А рассказчик Александр Городницкий великолепный, его неожиданный юмор, легкая ирония, умение подмечать детали, тонкое поэтическое восприятие окружающего делают «маленькое чудо»: мы как бы переносимся то на палубу «Крузенштерна», то на поляну Грушинского фестиваля авторской песни, оказываемся в одной компании с Юрием Визбором или Владимиром Высоцким, Натаном Эйдельманом или Давидом Самойловым.Пересказать книгу нельзя — прочитайте ее сами, и перед вами совершенно по-новому откроется человек, чьи песни знакомы с детства.Книга иллюстрирована фотографиями.

Александр Моисеевич Городницкий

Биографии и Мемуары / Документальное
100 рассказов о стыковке
100 рассказов о стыковке

Книга рассказывает о жизни и деятельности ее автора в космонавтике, о многих событиях, с которыми он, его товарищи и коллеги оказались связанными.В. С. Сыромятников — известный в мире конструктор механизмов и инженерных систем для космических аппаратов. Начал работать в КБ С. П. Королева, основоположника практической космонавтики, за полтора года до запуска первого спутника. Принимал активное участие во многих отечественных и международных проектах. Личный опыт и взаимодействие с главными героями описываемых событий, а также профессиональное знакомство с опубликованными и неопубликованными материалами дали ему возможность на документальной основе и в то же время нестандартно и эмоционально рассказать о развитии отечественной космонавтики и американской астронавтики с первых практических шагов до последнего времени.Часть 1 охватывает два первых десятилетия освоения космоса, от середины 50–х до 1975 года.Книга иллюстрирована фотографиями из коллекции автора и других частных коллекций.Для широких кругов читателей.

Владимир Сергеевич Сыромятников

Биографии и Мемуары