Русофобия

Иные ругают Сталина за то, что он не нанес превентивного удара по Германии. Но если бы Сталин напал на Гитлера, то, вероятнее всего, обрек бы себя на войну против всего Запада, что ему явно не было нужно. Тогда, вполне возможно, агрессором западный мир признал бы Советский Союз, и США с Великобританией кинулись бы одаривать своей помощью именно Германию.

Существует мнение, будто нападение Германии на СССР – это всего лишь акт самообороны от «жидобольшевиков». Некоторые особенно парадоксально мыслящие субъекты вообще говорят, что гитлеровские репрессии против евреев – реакция немцев на ужасы большевизма[53]. Странность на странности: гитлеровцы боялись большевиков и потому уничтожали евреев, а виноваты в холокосте были большевики, так сильно пугающие гитлеровцев. Абсурдней не придумать.

Воспоминание о Победе в частности и войне в целом должно быть однозначным, иметь строго определенную трактовку. Оно является значимым идентификационным фактором современного народа. Для еврейского народа таким фактором выступает воспоминание о холокосте, которое тоже подвергается расшатыванию. В Эстонии открылась посвященная холокосту выставка, в пресс-релизе которой сказано, что спонсором ее является Министерство культуры Эстонии. Организаторы заявили о своем стремлении «с юмором взглянуть на холокост». Надпись «Холокост» размещена на фоне голливудских холмов. В видеоинсталляции газовой камеры Освенцима голые люди смеются и играют в салочки. На одном полотне счастливые узники Освенцима представлены улыбающимися из-за колючей проволоки. Ранее, в 2012 г., местная отопительная фирма опубликовала на сайте в качестве рекламы фото ворот в Освенцим и надпись «Газовое отопление – гибкое, удобное и эффективное». Позже одна из эстонских газет разместила рекламу таблеток для похудения доктора Менгеле (имя нацистского врача, который известен садистскими экспериментами над узниками). На фотографии изображены истощенные люди из Бухенвальда и написано: «В лагере не было ни одного толстого»[54]. Очевидно, что, когда воспоминаниям о таких трагических событиях придается сарказм, они развенчиваются, теряется их однозначность. Из-за такой кощунственной акции они теряют свой трагизм. Черный юмор может быть только одним из шагов в процессе десакрализации таких воспоминаний. Сначала вместо трагической представляется юмористическая репрезентация событий, которая стирает ужасы холокоста. Затем черный юмор может стать главной темой не одной выставки, а всего медийного тренда, посвященного данной теме. После этого «выяснится», что в концлагерях никого не убивали и не мучили (тем более что уже давно такая риторика существует). Далее заявят о том, что никакого холокоста не было. А потом Гитлера представят как великого гуманиста и как бедную, ни в чем не повинную жертву Сталина. Если такую выставку организует и спонсирует не просто толпа сумасшедших, кучка циников, а Министерство культуры страны, это дает повод задуматься. Одно дело, когда несколько маргиналов реализуют циничный до эпатажа проект. Совсем другое дело, когда он поддерживается или даже организован правительством.

Наконец, если кто-нибудь с таким же юмором устроит инсталляцию, посвященную расправам над прибалтийскими фашистами, соответствующие организации прибалтийских стран (и наверняка их правительства), мягко говоря, проявят возмущение. В современном мире существует тренд на запрет высмеивать не святости, а псевдосвятости. Европейскую толерастию, гомосексуализм высмеивать нельзя. А все, что этим «ценностям» противоречит, видимо, можно и даже нужно.

* * *

Ревизионистски настроенные авторы ругают договор Молотова – Риббентропа, возмущенно крича: «Как это Сталин подписал с мерзавцем Гитлером договор, какая низость!» Хотя до 1939 г. подобные договоры о ненападении с Гитлером заключили Польша, Англия, Франция, Латвия, Эстония. Данный документ являлся не аморальным деянием, заслуживающим порицания, а показателем высокого уровня советской дипломатии. Его следует рассматривать не как шаг агрессивной солидаризации Сталина и Гитлера против западных держав, а как попытку сдерживания войны между Германией и СССР. Если бы не этот пакт, Германия могла обрушиться на Советский Союз двумя годами ранее, в 1939 г., когда СССР был слабее и в экономическом, и в военном смысле, а потому был менее готов к отражению агрессии. Договор дал нам возможность оттянуть начало войны. К тому же в 1939 г. Германия была государством, признанным мировым сообществом.